Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения - Гудкайнд Терри

Себастьян взглянул на нож, но не взял его. Он посмотрел на женщин так, что у Дженнсен все похолодело внутри. Взор стран–ника пылал безжалостной решимостью.

– Там, откуда я родом, есть одно поверье… Если ты исполь–зуешь нечто, принадлежащее твоему врагу или полученное от него, это – лучшее против него оружие.

Дженнсен никогда не слышала о таком поверье. Мать не шелохнулась. Нож все еще лежал в ее руке.

– Я не…

– Вы сами выбираете оружие против него. Или вы предпо–читаете быть жертвой?

– Что вы хотите сказать?

– Почему вы не убьете его? Дженнсен в изумлении открыла рот. Мать, казалось, не была так сильно удивлена.

– Мы не можем, – сказала она убежденно. – Он – могу–щественный человек. Его охраняет бессчетное число людей, от простого солдата до людей, владеющих магией. А мы просто две обыкновенные женщины.

Себастьяна не растрогала ее жалостливая речь.

– Он не остановится, пока не убьет вас. – Странник взмахнул запиской, наблюдая, как женщина не сводит с нее глаз. – Вот доказательство. Он никогда не остановится. Поче–му вы не убьете его прежде, чем он убьет вас и вашу дочь? Или ваш выбор – стать очередным трупом, который войдет в его коллекцию?

– А как вы предлагаете нам убить лорда Рала? – с пылом спросила мать.

Себастьян выудил из миски еще один кусок рыбы.

– Для начала следует оставить у себя этот нож. Он гораздо лучше того, что есть у вас. Используйте вещь, принадлежащую противнику, чтобы бороться с ним. То, что вы, проявляя сла–бость, не хотите брать оружие, лишь на руку ему.

Мать сидела неподвижно, словно окаменев. Дженнсен ни–когда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил подобное. Слова Себастьяна как-то странно действовали на нее, заставляя совсем по-другому смотреть на давно известные вещи.

– Я должна признать, что в ваших словах есть резон, – ска–зала мать. Голос ее смягчился, в нем слышалась боль и, похоже, сожаление. – Вы открыли мне глаза. Во всяком случае, до неко–торой степени. Я не согласна, что мы должны пытаться убить его, поскольку слишком уж хорошо его знаю. Такая попытка бу–дет равносильна самоубийству или вовсе закончится исполне–нием его цели. Однако я оставлю нож у себя и воспользуюсь им, чтобы защитить себя и дочь. Спасибо вам, Себастьян, за то, что говорили без обиняков и не обиделись на то, что я не хотела поначалу слушать вас.

– Я рад, что вы хотя бы оставите у себя нож. – Себастьян зубами стянул со своего ножа очередной кусок рыбы. – На–деюсь, он вам поможет. – Тыльной стороной ладони гость отер пот со лба. – Если ради спасения вы не хотите убить его, то что тогда намерены делать? По-прежнему бегать от про–тивника?

– Вы сказали, что барьер снят. Я намерена уйти из Д’Хары. Мы попытаемся устроиться в другой стране, где Даркен Рал уже не сможет нас преследовать.

– Даркен?.. – Себастьян взглянул на нее, вонзая нож в но–вый кусок рыбы. – Даркен Рал мертв.

Дженнсен, всю жизнь спасавшуюся бегством от этого чело–века и бессчетное число раз просыпавшуюся среди кошмаров, в которых ее преследовали голубые глаза, наблюдающие за нею из каждого угла (а то и прыгающие на нее, и нет спасения, пото–му что ноги во сне будто не твои, и не удрать, и не спрятаться, и не защититься!), будто громом поразило. Раньше она каждый день жила с мыслью, что именно сегодня – тот день, когда он наконец поймает ее. Она представляла это тысячу раз, а затем тысячу раз воображала, каким ужасным пыткам он ее подверг–нет. И не было дня, чтобы она не молилась добрым духам, чтобы они освободили ее от преследователя и его безжалостных не–умолимых приспешников…

Только сейчас она поняла, что считала этого человека почти бессмертным. Как бессмертно само зло…

– Даркен Рал мертв? Этого не может быть, – произнесла Дженнсен, и слезы хлынули у нее из глаз.

Ее переполнило дикое – до боли в сердце! – ощущение сбывшейся наконец надежды… и в то же время необъяснимое ужасное предчувствие беды.

Себастьян кивнул:

– Это точно. Уже около двух лет, как я слышал.

– Тогда значит… значит… – Дженнсен никак не могла вы–разить появившуюся у нее надежду словами, – значит, он боль–ше нам не угрожает? – Она помолчала, собираясь с мыслями. – Но, если Даркен Рал мертв…

– Теперь лордом Ралом стал сын Даркена, – сказал Себас–тьян.

– Его сын? – Дженнсен почувствовала, как надежды ее ру–шатся под натиском мрачной угрожающей силы.

– Лорд Рал нас преследует, – сказала мать, ее голос звучал сильно, спокойно и бесстрашно. Было ясно, что она не подда–лась исступленной надежде. – Лорд Рал – он и есть лорд Рал. Он есть и был всегда. И будет всегда.