Пифия - Колесова Наталья Валенидовна

Оракул взял ложечку, покрутил ее перед глазами и вновь бросил на блюдце. Кофе ему сегодня явно не хотелось.

— Я хочу работать с тобой.

На этот раз до Школы он проводил меня сам. И не зря: в холле нас ожидала сама Мадам. Я от неожиданности даже попятилась, а вот Брель переступил порог без колебаний. Он как будто был готов к этому.

— Добрый вечер.

— Добрый… — повторила я за ним писклявым эхом.

Скрестив на груди руки, Главная молча взирала на нас.

— Был добрый, — со вздохом обронил возникший из-за ее плеча Матвей. — Не промокла, сорока?

— Мы на машине, — отозвался Оракул, продолжая смотреть на Мадам.

— На машине, значит, — повторил Матвей и тоже взглянул на директрису.

— Идите за мной. Оба, — процедила та, повернулась, мантия взметнулась черным мрачным крылом. Только тут Брель позволил себе быстро провести ладонью по мокрым волосам, кинул на меня невидящий взгляд и направился за Главной. Я плелась еле-еле, и, конечно, отстала бы и потерялась в закоулках Школы, но след в след за мной шел Матвей.

Кабинет директрисы маленький и мрачный. Не думаю, что она проводит здесь заседания педсовета, но экзекуции — наверняка. Я попала сюда в первый год пребывания в Школе и с тех пор счастливо избегала повторения такой чести. Матвей втолкнул меня внутрь, зашел следом и плотно закрыл дверь.

— Объяснитесь, господин Главный Оракул, — услышала я голос Мадам. От этой интонации любая девочка Школы растеряла бы все слова. Вместе с последним разумом.

Оракул оказался покрепче.

— Что именно вас интересует, госпожа директриса?

— Вас второй вечер видят в компании воспитанницы моей школы.

— Это запрещено законом?

— Я отвечаю за девочек.

— Отвечайте и дальше. Или вы, — в голосе Оракула проскользнула легкая ирония, — подозреваете меня в неких порочных наклонностях?

Как они говорят! Не говорят — изъясняются! Просто девятнадцатый век какой-то! "Чистый Версаль!"

Матвей потянул меня за локоть, и мы осторожно, как воробьи, готовые вспорхнуть при первой же тревоге, присели на стулья у стены. Хотя стулья скрипнули, никто из дуэлянтов не обратил на нас внимания.

— Я уверена — почему-то! — что вы не совращаете несовершеннолетних, — с преувеличенной сердечностью сообщила Мадам. — Но кроме психических или сексуальных отклонений существуют еще и пороки профессиональные.

Оракул, стоявший к нам спиной, склонил голову набок.

— Как то?..

— Как то? — Главная оперлась о стол, подаваясь к противнику. — Например, склонность идти вслед за пифией в ее транс… Конечно, это очень разнообразит серые будни оракулов, но в их же кодексе расценивается как один из признаков профессиональной непригодности… порок, сравнимый с тяжелой наркоманией. Как же печально им будет узнать, что их нынешний лидер подвержен этой прискорбной слабости!

Оракул шагнул ближе и тоже оперся об стол — кулаками.

— Если уж говорить о профессиональной компетенции… не далее чем неделю назад у меня на глазах в Школе родилась новая истинная. И что же? Вместо того чтобы изо всех сил готовить, просвещать и обучать такую редкую по нынешним временам пифию, ее посылают на практику куда? В гадательный салон!

— Вы не имеете никакого права вмешиваться в методы нашего обучения! — прошипела Мадам.

— А вы не имеете права игнорировать одну из самых своих талантливых пифий! — парировал Брель. — Или что — вы хотите ее от кого-то спрятать?

— Один-один! — неожиданно объявил Матвей рядом со мной и похлопал в ладоши. — Брэк!

Оракул оглянулся — я увидела, что лицо у него пошло красными пятнами. Главная оттолкнулась от стола.

— Это что еще… она здесь?!

— Вы же сами ее позвали! — услужливо напомнил Матвей.

Я привстала, села, и все-таки окончательно встала.

— Мне можно идти?

— Иди уже, — утомленно сказала Мадам, опускаясь в свое кресло с высокой спинкой.

Главный Оракул тоже сел — на стул напротив. Снял и кинул очки на стол. Спор еще явно не закончился.

— Спокойной ночи, — буркнул мне Матвей.

Я отошла, на цыпочках вернулась и припала ухом к двери. Ничего не было слышно — или трое просто-напросто молчали? Пришлось плестись в свою комнату.