Мертвый принц - Киз Грегори

Шум волн из ее сна оказался гудением огня в камине. Тяжелые шторы завешивали окна, поэтому она не смогла определить, ночь сейчас или день. На полу лежала волчья шкура, а возле камина стоял ткацкий станок и стул. Больше ничего в комнате не было.

Энни отбросила в сторону одеяло. Она была одета в янтарного цвета ночную рубашку с золотыми розами, вышитыми вдоль подола. Она приподняла край и увидела, что рана на ноге забинтована. Энни ощущала себя чистой, словно во сне ее отмыли, тело пахло сиренью.

Она немного полежала, пытаясь вспомнить, что с ней произошло, и вновь пережила падение Лени, после которого всплывали лишь неясные видения.

Те, кто ее нашел, не могли быть ханзейскими рыцарями. Ханзейцы ни разу не пытались захватить ее в плен и едва ли утрудились бы ухаживать за ней и перевязывать раны.

Энни осторожно спустила ноги с постели и поставила их на ковер. Когда она попыталась перенести на них вес, в раненом бедре вспыхнула боль, но не настолько сильная, чтобы Энни не смогла добраться до окна и отодвинуть шторы.

Снаружи царили сумерки. Солнце село, но на западе небо скрывали облака цвета королевского пурпура с проблесками золота и яри-медянки. Шел слабый дождь, и толстое холодное стекло слегка запотело. Равнина уходила вдаль и терялась в тусклой зеленой дымке – возможно, это был лес; весь пейзаж напоминал картину, погруженную в воду сразу после завершения.

Энни отпустила штору и прихрамывая подошла к двери. Как она и предполагала, дверь оказалась заперта. Вздохнув, принцесса повернулась, чтобы более внимательно осмотреть комнату, – и тут же вздрогнула, краем глаза заметив неожиданное движение.

Она оглянулась и увидела уставившуюся на нее женщину. Энни уже собралась потребовать объяснений – и тут только сообразила, что смотрит в огромное зеркало.

Отражение было худым, со впалыми щеками, под глазами виднелись синяки. Короткие завитки волос производили странное, жутковатое впечатление. Веснушки потемнели и увеличились в размерах от долгого пребывания на солнце, и, более того, само ее лицо изменилось. Оно стало старше. Даже форма его была другой, нос казался меньше, и впервые в жизни Энни уловила свое сходство с матерью.

Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз смотрела на себя в зеркало? Как сильно может измениться женщина за время с шестнадцати и до семнадцати лет?

Да, ей уже исполнилось семнадцать, хотя она и забыла о своем дне рождения. Энни родилась в новмене, восьмого числа. Этот день давно прошел – а она даже о нем не вспомнила.

В замке состоялся бы бал с танцами и пирожными. А сейчас Энни даже не могла сказать, где находилась в этот день, поскольку не знала, сколько времени прошло с тех пор. Она предполагала, что новмен еще не закончился. Приближалось зимнее солнцестояние – если только она его не пропустила.

Не в силах долго смотреть на свое новое отражение, Энни принялась изучать комнату в надежде найти хоть какое-нибудь оружие, но обнаружила только веретено. Взяв его, Энни вернулась в постель, и как раз в эту минуту где-то неподалеку зазвучали утренние колокола.

Вскоре дверь слегка приоткрылась. Вошла сутулая маленькая женщина в сером платье и черной шали.

– Ваше высочество, – пробормотала она, кланяясь. – Я вижу, вы уже проснулись.

– Кто ты? – спросила Энни. – И где я нахожусь?

– Меня зовут Веспресерн, если вам угодно знать, принцесса Энни.

– Откуда вы меня знаете? – осведомилась Энни.

– Я видела вас при дворе, ваше высочество. И хотя вы остригли волосы, я вас узнала. Я могу что-то для вас сделать?

– Расскажите мне, как я сюда попала.

– Мой господин хочет вам сам все объяснить, ваше высочество. Он просил позвать его, как только вы проснетесь. Я пойду за ним.

Она повернулась и быстро вышла, закрыв за собой дверь. Энни услышала, как ключ повернулся в замке.

Тогда принцесса вновь подошла к окну и распахнула его. В комнату хлынул холодный влажный воздух, но сейчас Энни не интересовала погода – ей хотелось понять, в какого рода здании она оказалась и как далеко до земли. То, что она обнаружила, ее не обрадовало. В обоих направлениях уходила серая каменная стена. Она увидела зубцы и ниже – еще несколько окон. До земли было никак не меньше двадцати ярдов, да и не земля там была, а зловещего вида ров с водой. На стене не было ни выступов, ни карнизов. Если порвать на полосы и связать все простыни и одеяла, падать придется с высоты вдвое меньшей – и, возможно, ров достаточно глубок, чтобы вода смягчила удар…