Дочь палача - Сандему Маргит

Он помнил о ней с тех пор, как увидел мельком ее силуэт: это было несколько лет назад, белой летней ночью, на молодежном гулянье, на лесной поляне, где обычно плясали. Неподвижная фигура среди деревьев, на внушительном расстоянии от веселой, шумной толпы. Все видели лишь ее силуэт — силуэт дочери Ночного человека. Кто-то приблизился к ней, чтобы подразнить ее и выразить свое презрение, но она тут же исчезла в тени деревьев и больше уже не показывалась. И он вместе с остальными смеялся тогда над этой странной девушкой.

И вот теперь он чувствовал укоры совести, теперь он был старше и понимал больше.

Внизу, в свете пасмурного дня, перед ним лежала деревня. Церковь выглядела неважно. Священник заводил разговор о том, чтобы отремонтировать башню, но никто не хотел его слушать: крестьяне не желали раскошеливаться. Он различил крышу дома, в котором жили Калеб и Габриэлла. Своих детей, кроме мертворожденной дочери, у них не было, и они взяли на воспитание девочку Эли. И мало кто из родителей так радовался своим детям, как они — Эли, и теперь многие уже забыли, что это не их дочь. Маленькая, счастливая семья! Андреас улыбнулся. Калебу было тридцать шесть, Габриэлле — двадцать шесть, а Эли — шестнадцать: промежуток ровно в десять лет! И если бы их дочь была теперь жива, ей было бы шесть лет. Впрочем, это к лучшему, что она умерла: Калебу и Габриэлле было бы нелегко воспитывать злое существо из рода Людей Льда.

Сам же Андреас был совершенно уверен в том, что у него будут нормальные дети и что ему, пожалуй, подошло время обзавестись ими…

Прежде всего она должна быть хорошей хозяйкой. Впрочем, это не к спеху.

Глубоко вздохнув, Андреас резко поднялся, так что хрустнули суставы — пора было приниматься за работу, чтобы успеть все закончить к вечеру.

Он работал без передышки. «Пропашу одну полоску, — думал он, — потом еще одну, потом еще…»

Набухшее дождем небо стало темнеть над верхушками деревьев, когда он принялся распахивать последнюю узкую полоску между двумя валунами. Он хотел прихватить и ее, с виду она была такой соблазнительной, травы на ней почти не было.

Плуг наткнулся на что-то мягкое. Андреас напрягся, но что-то мешало — не камень, не корень дерева, а что-то более мягкое. Наклонившись, Андреас отбросил в сторону ком земли. Ком отвалился легко, словно тут недавно копали. Под ним виднелось что-то напоминающее ткань. Темное, толстое сермяжное сукно. Вырвав с корнем пучок травы, он увидел наполовину разложившееся лицо.

Андреас отпрянул назад, почувствовав тяжесть в теле. Молниеносно вытащив из земли плуг, он поднял его над жуткой находкой и хлестнул коня. Добежав до края распаханного клина, он высвободил плуг, вскочил на коня и во весь опор, без седла, поскакал домой.

Он хорошо понимал, что найденный им труп был захоронен не по-христиански. Время от времени грешников хоронили за кладбищенской оградой. Но это был явно не несчастный случай, да и чумы не было столько лет… Не оставалось никаких сомнений в том, что все было проделано тайно.

Додумывать до конца эту мысль он не хотел, нужно было сначала посоветоваться с кем-то. Жаль, что нотариуса Дага Мейдена уже нет в живых! Теперь ему придется обратиться к судье, а это не слишком приятный человек. Впрочем, Калеб хорошо разбирается в правах и законах. Да, Калебу тоже надо сообщить об этом. Эта мысль успокоила Андреаса.

Увидев, как он на полном скаку, словно сумасшедший, въехал во двор, все выбежали навстречу. Дед Аре, который в свои шестьдесят восемь лет был стройным, как юноша, отец Бранд, уравновешенный, широкоплечий, с седеющими волосами, мама Матильда, не худеющая с годами, все так же крепко сбитая, — все они вопросительно установились на него, пока он слезал с коня.

— Андреас, — сказал Бранд, — у тебя совершенно серое лицо. Что случилось?

— Я обнаружил там, наверху, убитого человека в земле. Надо сейчас же сообщить об этом судье, чтобы он не смог обвинить нас в том, что мы слишком долго молчали.

— Конечно! Я сейчас же пошлю за ним дворового мальчика!

Судья жил в соседней деревне, это было недалеко, за холмом.

— И к Калебу тоже, — сказал Андреас.

— Хорошо, так и сделаем.

Весть об этом тут же разнеслась по всей усадьбе. Люди побежали к лесу — одни из любопытства, другие — из страха: все дворовые спешили туда, стараясь опередить друг друга.