Фурии Кальдерона - Батчер Джим

Придется признаться себе: слова Беритты задели ее так больно не только потому, что она ощутила ее слишком сильные подростковые эмоции, но и потому, что та сказала правду. У Беритты имелось в достатке сочных округлостей, способных привлечь внимание любого мужчины в долине, — и, разумеется, с полдюжины их уже плясали под ее дудку, включая Тави, пусть мальчик и пытался отрицать это. Беритта. Крепкая, зрелая, способная рожать здоровых детей.

То, чего, по всеобщему убеждению, Исане не дано.

Она сжала губы и открыла глаза. Довольно. Слишком много всего нужно сделать, чтобы позволить застарелой боли всплыть сейчас на поверхность. Над долиной прокатился гром, и Исана перешла через кухню, открыла настежь северное окно и посмотрела на далекую горную вершину. Гарадос возвышался во всем своем великолепии: снег сиял на его плечах, сползая языками к подножию, — признак надвигающейся зимы. Темные тучи собирались у вершины; на ее глазах в их клубящейся массе полыхнула темно-зеленая молния, и по долине прокатилось еще одно раскатистое предупреждение. Лилвия — жена Гарадоса, грозовая фурия, — собирала тучи для нового нападения на народ долины. Она выждет еще целый день, даст своим стадам туч напитаться как следует солнечным теплом и уж тогда пошлет их на долину, чтобы те оглушили ее раскатами грома и исхлестали плетьми ледяного дождя.

Исана сжала губы. Это невыносимо. Вот бы в долине поселился хоть один мало-мальски способный заклинатель ветров: уж он бы развеял тучи еще на подступах к дальним стедгольдам… впрочем, все мало-мальски способные заклинатели ветров служат рыцарями. Или курсорами.

Она подошла к мойке и коснулась крана, дав знать тамошним фуриям, что ей нужна свежая вода из колодца. Когда чан наполнился чистой, ледяной водой, она зачерпнула из него пару ведер и только потом позволила фуриям отдохнуть. Затем обошла кухню и долила воды в выкипевшие почти до дна котелки, вынула хлеб из печи, оставила его остывать в формах, а в печь поставила новую партию. Потом еще раз окинула взглядом кухню, все ли в порядке. Остаток воды на полу собрал последние крохи грязи, и она выпустила его на улицу, дав впитаться в землю у порога.

— Рилл? — окликнула Исана. — Ты что так долго?

Вода в котле забурлила, и три негромких всплеска объявили о возвращении Рилл. Исана подошла к миске, закинула косу за плечо, чтобы та не мешала, и пристально вгляделась в воду в ожидании, пока рябь успокоится.

Фурия показала ей мутное изображение — должно быть, она смотрела из какого-то застоявшегося пруда в Сосновых Лощинах. Долговязая фигура — наверное, Бернард — пересекла гладь воды в миске и исчезла. Исана покачала головой. Образы, которые показывала Рилл, не всегда отличались ясностью, но, похоже, Бернард с Тави все еще искали пропавшую отару.

Она пробормотала несколько слов, отпуская Рилл, отодвинула миску — и только сейчас услышала, что со двора не доносится ни звука. А мгновение спустя напряжение, царившее в Бернардгольде, сразу накалилось до такой степени, что откликнулось физической болью.

Исана усилием воли заглушила эмоции и, заставив себя дышать ровно и держаться уверенно, вышла из кухни. Обитатели усадьбы столпились в центре двора и стояли практически молча, лишь изредка встревоженно перешептываясь.

— Корд, — буркнула она.

Исана шагнула вперед, и люди расступились, давая ей пройти.

Двое мужчин стояли лицом к лицу посереди двора, и воздух между ними буквально гудел от напряжения. Корд стоял, скрестив руки на груди, и земля под его ногами колыхалась. Его засаленная борода топорщилась от улыбки, глаза горели из-под густых бровей возбужденным, задиристым огнем.

Перед ним стоял стедгольдер Уорнер — высокий, худой как жердь мужчина с лысой, если не считать редких клочков седых волос, головой и длинными руками и ногами. Узкое, изборожденное морщинами лицо Уорнера побагровело от гнева, и воздух вокруг него дрожал, как над горячим очагом.

— Я всего-то и говорю, — произнес Корд, — если эта твоя маленькая сучка не может не раздвигать ног перед любым мужиком, то это, дружище, твоя проблема. Не моя.

— Заткни хлебальник, — зарычал Уорнер.

— А то — что? — с презрительной ухмылкой поинтересовался Корд. — Что ты сделаешь? Удерешь и спрячешься за бабские юбки? Будешь хныкать и ждать, покуда Грэм придет тебе на помощь?

— Да как ты… — захлебнулся Уорнер. Он сделал шаг вперед, и воздух во дворе сделался заметно теплее.