Профессия: ведьма - Громыко Ольга

– Щас крюк принесу, выловим, – упавшим голосом пообещал селянин, разглядывая круги на далекой темной воде.

– Не стоит беспокойства. – Перевесившись через сруб, я поманила ведро, и оно послушно ткнулось в ладонь мокрой ручкой. Мужик, подтянувшиеся к колодцу бабы и даже ближайшие кусты удивленно охнули. Я невозмутимо перевернула ведро над колодой и поставила на краешек сруба.

– И кто ж вы такая будете? – осторожно поинтересовался селянин.

– Маг-практик.

– Чаво?

– Колдую за деньги, – терпеливо пояснила я.

– А! – скумекал мужик. – Ведьма, что ль?

Я пожала плечами. Ведьма так ведьма. Понемногу начинаешь привыкать.

– Работы для меня не найдется?

Мужик серьезно обдумал мое предложение:

– Да у нас вроде как и без колдовства все в порядке. Дождей хватает, репа так и прет, куры несутся, помирать никто не собирается, а помершие не беспокоят.

– Подозрительно благодатный уголок, – с легким разочарованием пошутила я. – Зайцы и те сами в горшок лезут, всадникам дороги не уступают.

Толпа ахнула и отшатнулась, торопливо крестясь. Мужик с коромыслом троекратно поплевал через левое плечо и проникновенно заявил:

– Охти, госпожа ведьма, это ж вам знамение было – зайцы-то людям неспроста являются, про них даже в свитках пророческих писано: «Аще встречен зверь, дорогу переходящ – убоись и покайся, ибо се грех великий чует и скорбит душевно»! И вам теперь, значит, непременно его умилостивить надоть, а то пуще прежнего осерчает и беду нашлет, убыток аль хворь какую.

Я вытаращила на него глаза. «Пророческие свитки», основа белорской религии, были обнаружены триста лет назад, при раскопках некоего храма, судя по всему – изначально подземного. Расшифровать их до конца так и не сумели, но на всякий случай стали поклоняться, вычитывая между строк всевозможные пророчества и указания насчет правильного образа жизни. Ковен Магов считал пресловутые свитки первой попыткой систематизировать знания о магии – так, четыре почитаемых бога подозрительно напоминали четыре стихии, а некоторые молитвы оказались созвучны заклинаниям. Но народу так понравилось верить в куда более понятных богов, которые к тому же покровительствовали всем желающим, не глядя на магический дар, что храмы в скором времени сравнялись с Ковеном по влиянию. Обычно два этих достойных учреждения сотрудничали, дополняя друг друга; поговаривали, будто нынешний Всерадетель колдует не хуже Верховного Архимага, но выдает этот дар за божий. Прочих «одаренных» священнослужители всячески порицали и при случае пытались наставить на путь истинный, то есть переманить конкурентов на свою сторону.

– И как именно я должна утешать душевно скорбящего зайца? – осторожно уточнила я.

– А у нас тута пенек на опушке имеется: ежели возложить на него хлебца малость, с полковриги, аль яиц пяток, заяц утешится и обратно дорогу перебежит. Тем и спасаемся.

– И часто он так бегает? – поинтересовалась я.

– Грехи наши тяжкие… – неопределенно вздохнул мужик. Его односельчане наперебой стали живописать мне происки злокозненного русака, чья тяжелая лапа беспощадно карала грешников, отнимая молоко у коров и насылая золотуху с почесухой. Возмездия не избежал даже проезжий купец – его лошади внезапно понесли, разметав полный возок добра по лужам вдоль дороги.

К почесухе я отнеслась крайне скептически, а возка у меня не было, как и причин задабривать совершенно незнакомого зайца, переводя на него диетический продукт. Поблагодарив за информацию и вежливо попрощавшись, я кое-как вскарабкалась на лошадь, но сразу уехать не удалось – у околицы ко мне привязалась дряхлая бабка в черном платке и слезно начала умолять о полюбовном договоре с зайцем, «дабы меня, такую молодую и красивую, не пришлось хоронить за счет деревни». Она даже попыталась всучить мне жертвенный пяток яиц, полагая, что это обойдется ей дешевле. Но тут моему терпению пришел конец, и я популярно объяснила старухе, что не верю ни в богов, ни в зайцев, и если насчет первых еще могу передумать после какого-нибудь особо впечатляющего знамения, то у вторых нет ни малейшего шанса. Даже с бесплатными яйцами. И со злостью пнула лошадь каблуками.

Заяц, естественно, тоже не подумал бегать даром. Но в полуверсте от деревни Смолка резко остановилась, с подозрением разглядывая пустую тропку. Долго размышляла, насторожив уши и помахивая хвостом, затем решительно свернула к обочине, сделала небольшой крюк и вышла на дорогу двадцатью локтями дальше.