Профессия: ведьма - Громыко Ольга

И тут я ощутила под ногой какое-то шевеление.

Мне и в голову не пришло, что Лён может воскреснуть; ликовать я тоже не думала, а, напротив, поудобнее перехватила меч, чтобы в случае чего всадить обратно, а то и провернуть. От греха подальше, на практикумах по некромантии я успела убедиться: оживший друг еще хуже покойного, и лучше рыдать над трупом, чем убегать от него. Безутешные родственники, опрометчиво прибегнувшие к помощи некромантов, потом еще более слезно молили упокоить упыристый предмет скорби навсегда.

Впрочем, оживать и зомбироваться Лён не собирался. Мышцы не сокращались, а жутковато ворочались под кожей, словно пытаясь принять более удобное положение, из многочисленных ран поползла темная свернувшаяся кровь. Воздух над телом замутился, как будто его окутало бесцветное пламя. Я торопливо убрала ногу, и вовремя: одежда задымилась и начала расползаться не вспыхивая, как тонкая береста на потемневших, но еще горячих углях.

Я слыхала, будто вампир, пораженный осиновым колом в сердце, мгновенно сгорает. На стене одного из древних белорских храмов есть даже закопченное пятно соответствующей формы, для наглядности обведенное желтой краской (которое, впрочем, с тем же успехом мог оставить рыцарь, чем-то не угодивший огнедышащему дракону). А может, пятно нарисовали ушлые священники в качестве рекламы для привлечения паствы. В любом случае, меч в сердце сработал иначе: сама плоть не горела, но очертания тела мало-помалу изменялись, его части плавно перетекали друг в друга, оставляя на земле «лишние» сгустки крови и ошметки одежды.

На обычную трансформацию при помощи крыльев это и близко не походило, но результат был тот же.

Белый волк с трудом поднялся на растопыренные лапы, покрутил башкой и исподлобья уставился на меня. Его заметно пошатывало, облезлая шкура туго обтягивала выпирающие ребра, из пасти капала слюна, как при последней стадии бешенства.

Вот тут-то я испугалась по-настоящему!

У него были желтые, звериные глаза без малейших признаков разума.

– Лён?

В мохнатом горле свирепо заклокотало, из-под сморщенных губ блеснули клыки, да что там – четыре кинжала и десяток ножичков поменьше, очень удобных для разделки ведьм на колбасный фарш.

– Лён!

Зверь прыгнул. Я вскинула руку, защищая горло, и волк, не раздумывая, впился чуть пониже локтя. Пронзительная, неожиданно сильная и какая-то обидная боль быстро сменилась онемением до самого плеча. Мне показалось, что он перекусил руку пополам и кисть сейчас вывалится из рукава. Не торопясь хватать и обгладывать трофей, волк с явным омерзением выплюнул забившую пасть конечность, намереваясь сначала довести дело до конца. Я едва успела отдернуть голову, зубы с лязганьем сомкнулись на воротнике, легко прокусив куртку вместе с рубашкой. Волк задумчиво пожевал кожаный ворот, капая теплой слюной мне на шею, не одобрил и попытался разжиться чем-нибудь более питательным, на всякий случай не выпуская хапнутого.

Тут моему терпению, вернее, оцепенению, пришел конец, я возмутилась и пнула волка ногой в живот. Зверь удивленно охнул и попятился, не разжимая зубов. Ворот треснул, шнуровка вылетела с мясом.

– Лён, ты рехнулся?!

«И в самом деле, что это я?» – озадаченно подумал волк. Прекратив рычать и потрошить куртку, как колбасную обертку, он бесцеремонно заглянул в разорванный ворот. Зрелище его определенно вдохновило. Возбужденно засопев и вильнув хвостом, волк попытался залезть еще глубже, щекоча грудь холодным носом, но я взвизгнула и пнула его здоровым локтем, заставив отскочить.

Он постоял передо мной, удивленный и огорченный одновременно, потом развернулся и неуверенно потрусил прочь, то и дело оглядываясь и отплевываясь. С таким обиженным видом, словно я подстроила ему какую-то пакость, например, смазала воротник жгучим перцем.

– Лён!

Может, он бы и вернулся, но тут я потеряла сознание.

Благородные девицы, склонные к частым обморокам, предусмотрительно носят с собой нюхательные соли – желательно во флакончике на груди, чтобы поднять как можно больше пикантной суматохи вокруг своего бесчувственного тела. Особенно хорошо этот метод срабатывает один на один с нерешительным воздыхателем, который, как благородный человек, после всего случившегося просто обязан жениться на симулянтке.

Мне же очень пригодился бы рыцарский шлем – лучшего средства от удара поленом по голове медицина еще не придумала.