Киран 3 Укротитель для пантеры - Звездная Елена

История третья, воинов воспитательная.

Мне снился удивительный сон, об удивительной планете. Прекрасной настолько, что мы с Виэрном летали часами, забывая о времени. Планета была покрыта лесами, степями, горами с заснеженным вершинами. Удивительный рай для тех, кто с трудом избежал смерти. И Виэрн радостно сказал: 'Это наш дом, Киран. Наш новый дом, тебе нравится?'.

Я не успела ответить! Из чудесного сна меня резко вырвал звук шагов. Шесть, пять, четыре, три, два, один… скрипнула приоткрытая дверь, порыв ветра из раскрытого окна пробежался по обнаженным рукам, коснулся волос…

— Кирюш, пора вставать. За нами прилетят с минуты на минуту.

И странное, неприятное чувство, что моя левая рука в огне…

— КИРА!!! — мамин крик окончательно заставил проснуться.

Я подскочила на кровати, села, привычно поднесла руки к лицу, потому как вечно глаза растирала, и вскрикнула.

— Что это? — мамин голос дрожал от… страха.

С трудом открыла глаза, морщась от боли, и уставилась на собственную левую руку… покрытую волдырями от ожогов! Причем это были не просто ожоги — следы от пальцев прослеживались четко.

Мама у меня боевая, панику поднимать не стала и вскоре вернулась с гелликсом, тем самым, что с нами путешествовал. Через минуту от ожога не осталось и следа, только малоприятные воспоминания.

— Кажется, я начинаю склоняться к идее твоего брака с Эраном, — сказала сидящая на полу мама, отключая гелликс.

— Мне казалось, что это вопрос решенный, — рассматривая собственную ладонь, ответила я.

— Да нет, Кирюш, откровенно говоря, вот до этого самого ожога на твоей руке, я была абсолютно убеждена, что сумею отговорить тебя от данной глупости.

Мы переглянулись, и одновременно вновь уставились на мою руку.

— Что снилось? — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила мама.

— Виэрн, — почему-то я улыбнулась, — он пришел, и я протянула ему руку. Потом мы гуляли…

— Держась за руки? — мамуль у меня проницательная.

— Да… потом летали.

— Держась за руки? — а вот теперь ее голос дрогнул.

— Да, — тихо ответила я, и снова улыбнулась.

Вот кто бы мне еще сказал, с чего это я улыбаюсь. А мама на меня смотрела, смотрела и вдруг как заплачет. Сидит все так же на полу, в утреннем халате и ревет, причем молча. Подбородок дрожит, плечи вздрагивают, по щекам ручейками просто, но при этом ни звука.

— Мам, — я слезла, села рядом с ней, обняла, — ну, мам, ну чего ты?

А она плачет, уже и захлебывается, потом резко потянулась, схватила подушку, опустила голову, и заревела уже в подушку, так надрывно что я вдруг про все забыла, и про капитана, и про Эрана, и даже про весь Иристан.

— Мам, ну хватит, — осторожно глажу ее по плечам, и что делать не знаю совершенно. — Ну, мама…

Сначала раздался протяжный всхлип, а потом приглушенное подушкой:

— Долбанная планета! Идиотские традиции! Воины эти, симбиозом пристукнутые! Тени! Ненавижууууууу…

И вдруг во дворе послышался шум, протяжный скрип растворяемых ворот, стук ног верховых животных. Потом приветствие Аравана, в котором, впрочем, не было ничего кроме сдержанной холодности. Резкий, отрывистый мужской голос, смутно знакомый… Пока я все пыталась вспомнить чей он, мама вдруг вздрогнула, резко прекратила истерику, и подскочила, встревожено глядя на двери.

Шаги! Я расслышала их очень четко… Вообще как-то слух обострился.

Дверь распахнулась, и теперь я тоже вздрогнула — папандр собственной персоной.

Хассар Айгора не вошел, влетел от ярости. Замер на пороге, глядя не на меня, на маму, и злость его испарилась мгновенно.

— Что случилось? — впервые с момента разрушения его дворца до основания, вижу отца вменяемым.- Киара?!

Он сделал шаг, но словно в нерешительности остановился. Мама вытерла мокрое лицо, судорожно вздохнула, посмотрела на окно и словно к нему же и, обращаясь, тихо спросила:

— Зачем ты приехал?

Повторный шум во дворе. Потом послышались полные благоговейного трепета приветствия, гораздо более радостное приветствие Аравана, а после тишина. Я даже прислушиваться постаралась, и беготню детей на первом этаже расслышала, а вот шаги воина нет. Даже не подозревала, что кто-то идет ровно до той секунды, как дверь распахнулась, являя Гарданга.