Хроники Севера - Аэри Ларк

Люди Народа и особенно новый шаман, обученные с малолетства отличать людей от нелюдей, независимо от облика, и враждебных существ от всех остальных, долго присматривались к Ириону, хотя шаман умолчал о его происхождении. Мальчик казался почти человеком, только что-то неуловимое отличало его от людей Народа. Как и все другие мальчики, он начал учиться военному делу, и действительно скорость реакции и выносливость давали ему большое преимущество. Это наблюдение радовало шамана, в последние годы появилось новое поколение нехсаре, Народ нес большие потери, а молодые воины погибали, не успев достигнуть зрелости и войти в полную силу. Сын знахарки мог вырасти великим воином. Окончательно сомнения в его верности Народу рассеялись, когда юноша принес оружие двух первых нехсаре, убитых им простым клинком.

Ирион не вынашивал мечту стать великим воином, хотя испытывал радость, если ему удавалось победить более опытного и сильного противника. Причем даже к нехсаре он не испытывал ненависти, просто понимал, что если не он убьет их, то они убьют его или кого-то из людей.

Юноша не знал, что та, кто называла себя его приемной матерью, на самом деле была родной. Люди на планете, а особенно в их краю, жили недолго, а странный ребенок одинокой женщины подрастал слишком медленно для человека. И что бы сказала уже пожилая мать мальчику-подростку: «Хм. Духи места способны иногда принимать человеческий облик, и тогда у них могут появляться дети от людей…» Женщина не хотела испортить жизнь сыну, который и так отличался от людей своим поведением, поэтому решила не говорить правды, во всяком случае до определенного времени. Впрочем, это знание не помогло бы юноше сейчас. Не так многие знают, что существам его природы, как и народам фейри, при переходе на другую планету нужно устанавливать с ней личный контакт, иначе они останутся оторванными от энергии и полноценной жизни мира.

Уже светало, и даже Ирион начал подремывать под негромкий напев сказительницы. Над окрестностями стлался неизвестно откуда взявшийся густой белый туман, и было непонятно, где заканчивается море и начинается небо, земли не было видно совсем. Костер прогорел. Женщина отложила музыкальный инструмент и, еще раз посмотрев прямо в глаза юноши, спросила:

— Чего бы ты хотел?

— Передать матери, что я жив и со мной все хорошо, — не задумываясь, ответил Ирион.

— Я передам, — едва заметно улыбнулась сказительница.

Потом она поднялась и, сделав пару шагов босыми ногами по песку, канула в туман. Такой юноша и запомнил эту странную женщину — с очень светлыми длинными волосами непонятного оттенка и нежно-изумрудными глазами, в которых туман отражался так, что не было видно белков и зрачков.

Поутру рыбаки долго спорили, приходила ли к их костру заезжая сказительница и как она выглядела. Мнения сильно отличались. Ирион улыбнулся, поняв, что люди скоро запутаются окончательно, и уснул.

Во сне ему приснилась мать, она была далеко, но юноша махал ей рукой, словно с другого берега, и кричал, что с ним все хорошо. Мать увидела его и успокоилась.

Пожилой знахарке в ее хижине недалеко от озера Онг приснился сын, упавший в каменный «колодец без дна» несколько лет назад. Он улыбался и кричал, что с ним все хорошо. Вокруг него стлался белый туман, и не было видно, где мальчик находится. Женщина поняла, что ее сын жив, просто пока не может вернуться, и, вздохнув, утонула в успокоительном забытьи, которого не ведала со времени пропажи последнего близкого человека.

В долине, где поселились люди и карайны, даже ночами было довольно тепло от нагретых за день скал. Но светлые ночи раннего лета уже уступали место темным и теплым ночам его второй половины. На равнине начинался период сбора урожая, и Райден уехал договариваться с крестьянами о приобретении запасов на зиму. Огород уже не мог прокормить подрастающее население, а уж муку жителям горной долины приходилось приобретать или выменивать всегда.

Релио сидел на крылечке дома, который заняли они с Райденом, а после к ним перебрался и Сэлги. Он наслаждался тишиной и покоем, неугомонная орава уже легла спать, а тренировки ввиду отсутствия наставника закончились раньше. Мягкая темнота опустилась на долину, и только крики неизвестной птицы где-то среди скал иногда тревожили тишину. Юноша рассеянно смотрел по сторонам.

Неожиданно в темноте мелькнула светлая тень, за ней еще одна, а потом Релио показалось, что некто очень пристально смотрит на него из темноты. Юноша нервно поежился. Что за наваждение! Это ощущение возникало у него уже не впервой, и каждый раз Релио так и не мог найти причины.