Ключ Времен - Яновский Олег

— Привет, дружинник. Чего загрустил?

— Дома давно не был. И весточки ни единой никто оттуда ни разу не привез.

— Да-а, — усмехнулся Олег. Знал бы парень, какое положение у ведуна. Какие весточки — про дом родной ничего невозможно узнать в принципе и даже краем глаза взглянуть. — Семья-то большая?

— Мать одна. Когда со смоленскими свара была, деревню нашу разорили. Отца и сестер в полон увели, больше и не слышали про них. А я, как подрос, в дружину княжескую записался. Может, и аукнется смоленским их разбой, кто знает.

— Ладно, не печалься, Никита, — похлопал ведун его по плечу, — милостью Сварога, повидаешь еще свою матушку.

— Я знаю, — кивнул дружинник. — К вечеру мы в Выселках будем. Там мать и живет. Воевода сказывал, переночевать у нее дозволит. И вас уложим, на всех места хватит.

— Это хорошо, — кивнул Олег. — Мне как раз хотелось посмотреть на твою родную деревеньку…

Он снова чуть отстал, обдумывая короткий разговор. Если Никита местный, его знают; если он из тихой деревеньки, в которой никто не слышал о магии — сразу и подозрений меньше. Но проверить не мешает: как соседи, где прочие родственники? Проверить, в общем, «легенду» подозреваемого.

На груди ощутилось шевеление, над замком косухи появился влажный темный нос. Олег посмотрел на пригревшуюся на груди куницу и усмехнулся.

— Выспалась? И чего ты ко мне привязалась? — тихо шепнул он.

Куница, словно услышав его слова, открыла один глаз и зевнула во всю пасть.

— У, какие мы грозные.

— Что там бормочешь, ведун? — Едущий рядом Руслан насмешливо покосился на зверька. — Забавная у тебя спутница. И как тебе удалось приручить ее?

— Никак. Сама так решила. Можно сказать, это она меня приручила.

Вдруг куница навострила ушки. Середин тоже прислушался и вдруг понял, что Кира, которая держалась немного в стороне от остальных, оказывается, поет! Ветер подхватывал ее голос, низкий, с легкой хрипотцой, и уносил вдоль тракта:

• Кап. Кап. Капли в струйки собираются.
• Кап. Кап. Капли черной земли касаются.
• Струйки и капельки, море багряное,
• Расскажи мне, почему кровь красная.
• Струйка к струйке — ручеек алый,
• Ручеек да ручеек — поток кровавый.
• Расскажи мне, поле, до какой поры
• Будут приноситься кровавые дары.

Воины прекратили разговоры, подтянулись к певунье поближе. Заметив, что ее слушают, Кира смущенно замолчала.

— Нет-нет, Кира, пой дальше, — попросил Сварт. — Ты словно врачуешь голосом своим. Пой.

Кира мягко улыбнулась и кивнула.

— Эту песню пел мой учитель. Он всегда сожалел, что вынужден проливать кровь.

— А кто твой учитель?

— Я лучше спою для вас. — Кира неловко передернула плечами и запела.

• Кап. Кап. Капли в струйки собираются.
• Кап. Кап. Капли черной земли касаются.
• Струйки и капельки, море багряное,
• Расскажи мне, почему кровь красная.
• Струйка к струйке — ручеек алый,
• Ручеек да ручеек — поток кровавый.
• Расскажи мне, поле, до какой поры
• Будут приноситься кровавые дары.
• Головушки буйные, души покаянные,
• Зачем вам смерть, люди окаянные?!
• Зачем вам стоны матерей и вдов?!
• Зачем вам боль выживших волхвов?!
• Кап. Кап. Капли в струйки собираются,
• Красною водой земля наполняется.
• А напьется матушка алою кровью
• И услышит стоны, напитается болью.
• И вдохнет родимая, и стряхнет красавица
• То, чем человечий род издревле славится, —
• Ненависть поганую и вражду лютую,
• Станет чище на земле и спокойней люду.
• И хоть и по-разному все мы называемся,
• Кровь у всех ведь красною рекою разливается.
• И сольемся в танце мы, все душою светлые,
• Пред богами равные, пред землею честные.

Голос ее смолк, только слышен был стук копыт да позвякивание сбруи. Так и молчали всю дорогу, словно боясь словами разбить волшебную атмосферу песни.

Ветер развевал волосы всадников, гладил и ерошил гривы коней. Лучи закатного солнца заливали горизонт розовой краской и ласкали теплыми ладошками щеки.

Всюду, насколько хватало глаз, расстилалось поле. Высокие травы волнами колыхались от дыхания Стрибога. Ноздри щекотал их терпкий горьковатый запах.

Русь. Страна бескрайних степей и лесов, мир, где удивительным образом уживается благородство и предательство, отвага и трусость. Олег любил свой новый мир, любил несмотря на то, что встречал слишком много нечисти и крови. Может, поэтому и любил — ведь на их фоне искренние порывы людей подобны чистой родниковой воде, что даст прохладу в знойный день и утолит жажду усталому путнику. Потому, что в этом мире он был нужен. Иногда — просто незаменим.