Кровь ворона - Прозоров Александр

— Откуда знаешь, что добыча?

— Ты еще скажи, — крякнул от смеха мужик, — что в деревне соседской со двора ее стащил. Откель еще на Руси юрте взяться? Ты еще посмотри, в крови окажется. Так и вовсе никчемный товар выйдет. Токмо на потники и сгодится.

Об этом Середин как-то не подумал. Ведь и вправду немало людей на стоянке полегло, пока кочевье половецкое добивали. А ну, внутри кого зарезали? Глядишь, и вправду кровью залита окажется. Когда дуван дуванили, никто ведь ее не проверял…

— Ладно, и на том спасибо…

Он побрел дальше, уже не такой жизнерадостный. Купцам с восточных земель, получается, юрта не нужна, местным не нужна. Варягов спросить? Так они, когда с заработков к себе в Скандинавию возвращаются, в домах живут. Или на лодках, драккарах своих, обитают. А здесь, в княжеских дружинах — тоже на всем готовом. И зачем им, в таком разе, юрта?

— Отстань, пострел, пока ляхам не продал! — рявкнул Середин на занудливого мальчишку, который, дергая за рукав, призывал его попробовать гречишного меду. Тот сразу отстал — хотя, кто такие ляхи, наверняка не знал.

Олег миновал последние лавки, и вид при этом имел такой, что больше к нему никто не приставал. Улочка уперлась в пухлую Макошь с румяными, видно подведенными, щеками. У ног богини лежала корзинка, из которой два тощих пса что-то торопливо выедали. Похоже, здешний волхв остался без очередного прибытка. А может, сама Макошь решила жреца за нерадивую службу не награждать.

Ведун повернул налево, дошел до высокого частокола, из-за которого доносились пьяные голоса, отвернул направо — и увидел дальше по улице развевающийся синий штандарт, на котором раскинула крылья золотая птица, похожая на Феникса.

— Ты смотри… На ловца и зверь бежит! — Он направился к воротам, собранным из темных досок, толкнул створку и вошел внутрь.

Во дворе кипела обычная жизнь: под навесом перемалывали челюстями сено разномастные коняги, в хлеву недовольно мыкали коровы, которых то ли забыли выгнать на покрытое молодой травкой пастбище, то ли уже успели загнать обратно; подворники в грязных рубахах таскали на ременных рукоятях бадейки с водой. Десяток полуобнаженных мужчин играли железом: двое работали мечами против одинокого копейщика, пара билась друг против друга с щитами и топориками, еще несколько бородачей в войлочных поддоспешниках, с мечами на широких ремнях играли на крыльце в кости. Чуть дальше сидела на лавочке боярыня в длинном плаще, подбитом на рукавах горностаем с собольим воротником. На голове ее, закрепляя собранные в кичку каштановые волосы, поблескивала самоцветами золотая заколка. Разговаривала она с девицей в беличьей шубке, в руках у которой был большой лист бересты, а рядом стояла чернильница из коровьего шейного позвонка.

— А тебе чего надобно, смерд? — подняв на гостя голову, зевнул один из бородачей.

Олег открыл было рот — но тут боярыня повернула на вопрос голову, и он увидел светло-светло-голубые глаза, острый носик, тонкие алые губы, чуть выступающий вперед подбородок с темной ямочкой.

— Верея?! — еле шевеля губами, выдохнул Середин.

Щеки девушки прямо на глазах начали наливаться румянцем, брови чуть дернулись вверх.

— Чего, немой, что ли? — переспросил бородач.

— Сказывали люди, князь ваш шатер на торгу спрашивал, — негромко заговорил ведун, не отрывая глаз от девушки. — У меня юрта большая половецкая на продажу есть. Крепкая, хорошая, теплая. Я не жадный, много серебра не спрошу. Может статься, интересно это князю Рюрику? Спросите его, пусть ответит.

— Ничего не слышу, — поднялась Верея со скамейки, запахнула плащ. — Не тревожь князя, Боброк, я купца расспрошу. Токмо в дом войду, бо слаб он совсем голосом.

Величаво неся себя над землей, боярыня дошла до крыльца, поднялась по ступеням, толкнула дверь. Олег, сглотнув, двинулся следом. Они оказались в трапезной, пропахшей хмельным медом, как пивоварня. Девушка недовольно тряхнула головой:

— И тут ничего не услышишь!

Она повернула к лестнице, поднялась в коридор, небрежным жестом отведя в сторону скучающего у верхних ступеней дружинника, дошла до третьей двери, оглянулась на охранника:

— Хоть у меня в светелке никто не орет, поговорить можно.

Олег тоже покосился на ратника, вошел вслед за Вереей и притворил за собой створку.

— Что ты тут делаешь, ведун? — яростно, но еле слышно зашипела боярыня. — Опозорить меня решил?! Брак мой расстроитъ?!