Ущелье дьявола - Сандему Маргит

Это были не обычные человеческие жилища. Это было что-то совершенно иное.

Мандрагора шевелилась, скручивалась, царапала ему кожу.

Этот лагерь — или как еще можно было назвать это нагромождение уродливых, тяжеловесных сооружений — покоился в тишине. Но чуткий слух Хейке, стоящего в молчаливом удивлении, уловил приглушенный, безнадежный плач. И возле костра, разожженного среди лачуг, он заметил какую-то скрюченную фигуру — без сомнения, это был сторож. Фигура напоминала кучу шерсти и меха, в ней не было ничего человеческого.

Хейке не требовались предупреждения мандрагоры: он сам инстинктивно чувствовал, что отсюда ему так скоро не уйти.

Осторожно, бесконечно осторожно он повернул назад и, скрытый за деревьями, поскакал прочь.

Он с дрожью думал о том, что если бы случайно попал сюда не в такое волчье время, звероподобный сторож наверняка бы поднял тревогу, заметив его, и ему не удалось бы выбраться отсюда живым. Это место было смертельно опасным.

Забыв об усталости, он думал теперь только о том, как бы подальше отъехать от этого места. Он не осмеливался даже подумать о том, что было бы, если бы конь случайно наступил копытом на ветку или заржал бы, как это часто делают лошади во время опасности.

Хейке скакал и скакал, пока не забрезжил рассвет. И вот наконец — наконец! — после долгого одиночества он увидел небольшую ферму.

Во дворе стояла женщина и чистила деревянное корыто.

Хейке слез с коня, зная, что человек, сидящий верхом, производит впечатление превосходства. Он хорошо понимал, что прибыл с «дурной стороны», из чащи леса, но все-таки направился к женщине.

— Добрый день, — вежливо произнес он. Она повернулась к нему и побледнела.

— Нет! Нет! — в страхе воскликнула она. — Господи, спаси меня от нечистой силы, я… Мой муж дома! Я крикну ему!

Хейке привык к подобной реакции, но ему показалось, что эта женщина слишком уж напугана.

К тому же, такую женщину, как она, странно было видеть на маленькой лесной ферме. Когда-то она была фантастически привлекательной. И она была по-прежнему хороша: сверкающие глаза, чувственный рот, прекрасной формы нос, красивый овал лица, несмотря на то, что подбородок у нее был уже рыхловат, а под глазами появились возрастные мешки. Но темные волосы, в которых почти не было седины, по-прежнему буйно вились, фигура была просто великолепной. И несмотря на признаки увядания, во всем ее облике ощущалась прежняя, несравненная красота.

По ее поведению Хейке тотчас же понял, что она врет: она была во дворе одна, а слова о муже были всего лишь самозащитой.

И тут он понял, как велик был ее страх.

— Вы не должны плохо думать обо мне, — сказал он своим мягким голосом. — Меня зовут Хейке Линд, и намерения мои честные. По дороге я заметил в лесу одно жуткое место. Вы, наверное, думаете, что я прибыл оттуда?

Лихорадочно глотнув слюну, она кивнула. Глаза ее были широко раскрыты, она готова была в любой момент сорваться с места.

— Что это, собственно, за место? — поинтересовался он.

— Оно называется Ущельем дьявола, господин Дьяв…

Остаток слова застрял у нее в горле: она сама была напугана тем, что сказала.

— Похоже, так оно и есть, — задумчиво произнес Хейке. — Во всем этом было что-то языческое… Но я явился не оттуда, — с улыбкой добавил он. — Я приехал издалека и направляюсь в округ Бергунда. Я на правильном пути?

Снова кивок.

— Может быть, Вы поможете мне найти моего родственника? Нет ли здесь человека по имени Арв Грип?

Она чуть не упала в свое корыто.

— Ваш родственник?

—Да. Мы оба из рода Людей Льда. Вы его знаете?

— О-о-он хозяин дома, в котором работает моя дочь. И… Нет, ничего.

— В самом деле? — изумленно произнес Хейке. Наконец-то он напал на след Арва. — Тогда Вы, возможно, поможете мне найти его?

Она по-прежнему была настроена недоверчиво, но это его мало трогало. После целого дня и целой ночи непрерывной скачки он чувствовал себя совершенно разбитым. Его конь едва не валился с ног от усталости. Но Хейке не желал сдаваться: теперь цель была близка, как никогда!

— Разумеется, я могу это сделать, но…

— Я не причиню ему никакого вреда, — с грустной улыбкой произнес Хейке.

Весь двор был покрыт инеем, солнце еще не поднялось над лесом, и их голоса отдавались эхом в тишине.