Под знаком «Черного Дракона». Книга 1. Наследие викинга - Горобенко Людмила

Он приехал в Онфлер под утро следующего дня. Проехав по еще спящему городу, наш странный ночной гость спешился у богатого дома. На стук в дверь ему открыл лакей и молча впустил его внутрь.

Я, обследовав все окна, выходящие в сад, нашел открытое на втором этаже и проскользнул в дом. Выйдя в длинный коридор и прислушиваясь, стал искать своего попутчика. Я услышал его мысли на первом этаже, он опять думал о еде. Пройдя бесшумной тенью к дверям комнаты, за которыми он находился, я заглянул в узкую щель. Наш ночной гость сидел за столом и с аппетитом уплетал ранний завтрак.

— Где милорд? – спросил он у кого–то, не видного мне.

— Еще не приехал, ты же знаешь, он будет только к полудню, – ответили ему из глубины комнаты. – Как съездил? Вижу, опять пустой. Брукс будет недоволен.

— Не твоя забота, все будет как надо. Я пойду спать, приедет Брукс – разбуди.

Значит, пока мне здесь делать нечего. Нужно выбираться отсюда. Вернувшись на улицу тем же путем, я пошел по ней, вглядываясь в названия трактиров и гостиниц, встречающихся у меня на пути. По дороге уже проезжали первые повозки крестьян, спешащих на рынок. Вдоль стен домов торопились первые прохожие.

— Хорошо, что Тибальд убедил меня надеть плащ и шляпу, – подумал я. Шпагу по привычке я всегда носил с собой, когда уходил далеко от дома. – Теперь у меня вполне человеческий вид.

Я вышел вслед за прохожими на рыночную площадь. Утро выдалось пасмурным, и дождь мелкой моросью сыпал на землю. Медленно прохаживаясь вдоль рядов рынка, я рассматривал товары, лежащие на повозках и прилавках, и попутно расспрашивал у торговцев о гостинице или таверне под названием «Кровавая Лилия», но никто о такой даже не слышал.

— Мишель! Черт меня подери, точно Мишель де Морель! – вдруг раздалось совсем рядом.

Я застыл от неожиданности. «Попался! Что теперь делать? Скрыться не удастся». Я видел краем глаза, как раздвигая плечом прохожих, ко мне спешил ле Ретеньи, секундант погибшего на дуэли, на свадьбе Рауля, шевалье де Роа. (Его, тяжелораненого, пощадил и оставил в живых мой секундант и друг де Блейз). Я не повернулся к нему, надеясь, что мой новый облик заставит ле Ретеньи подумать, что он ошибся. Но, ле Ретеньи решительно приближался, в его мыслях не было и тени сомнения. Он был настроен решительно, радуясь возможности затеять со мной ссору. Отомстить за погибшего друга было делом чести каждого из нас. И случись такое со мной, я бы тоже ринулся в бой.

Подойдя ко мне вплотную, он с любезной улыбкой спросил:

— Что же вы, месье, убегаете? И побледнели? Неужели боитесь? Конечно, без своих друзей страшновато! Не так ли? Поэтому вы скрывались и ваши родные выдали вас за погибшего? – он рассмеялся мне в лицо. – Эдикт короля суров, но ведь мы не трусы, а? де Морель? Я хочу отплатить вам за смерть моего друга! И вам не удастся скрыться на этот раз!

Понимая, что мне от него не отвязаться и еще опасней оставлять его как свидетеля моей жизни, я решительно поднял голову и, глядя прямо в его глаза, спросил:

— Вы желаете сатисфакции? Я в вашем распоряжении.

От моего стремительного движения и нового вида он попятился. Его мысли разлетелись, как испуганные воробьи из–под ног. Он молча пошел вперед, мысленно пытаясь ободрить себя: «Вот дьявол, у него жуткий вид. Видимо, долго сидел в погребе папаши! А глаза как у сатаны, чтоб ему провалиться. Ну ничего, сейчас он к нему и отправится! Еще никто не мог сказать, что ле Ретеньи – трус и не посмел отомстить за смерть друга. Зато очень интересно будет рассказать эту новость! Раулю придется объяснить воскрешение братца!»

Зайдя в глухой переулок, он резко обернулся и выхватил шпагу. Я ответил тем же. Мы скрестили шпаги. Я не хотел убивать его как простой разбойник, с моей реакцией и молниеносными движениями я мог в одно мгновение рассечь его пополам. Но это было бы похоже на убийство. Поэтому, двигаясь как можно медленней, я фехтовал то нападая, то отступая, создавая вид боя. Пусть он умрет с сознанием, что погиб в честном поединке. Потом, в одно мгновение закончив бой, отступил с чувством угрызения совести: все–таки схватка была неравной.

С испорченным настроением я вернулся к дому посланника. Обойдя дом вокруг и найдя открытое окно, надежно спрятанное в густой зелени растущих в саду деревьев, я влез внутрь. В доме царило явное оживление. Я крался по длинному коридору, прячась за тяжелыми занавесями на дверях. По нему к трапезной проносились слуги с подносами, уставленными тарелками с едой. Милорд приехал раньше, чем ожидалось. Я выругался про себя: « не пошел бы бродить по городу, и ле Ретеньи был бы жив, и я ничего бы не пропустил».