И небеса разверзлись - Чужин Игорь Анатольевич

— Да будет тебе известно, что наш князь таких кровей, о которых любой высокородный на Геоне только мечтать может! Это гвельфийские князья у Ингара — грязь под ногтями, он гвельфам одолжение сделал, когда на Викане женился!

— Как женился? — удивился ошарашенный Нолан.

— А вот так и женился! Викана сейчас беременная сидит в своём дворце на Нордрассиле и плачет, дожидаясь любимого мужа! Для гвельфов Ингар чуть ли не полубог!

— С ума сойти, как это?

— Ты с гвельфом Лаэром уже познакомился? Лаэр — гвельф из высокородных, он сейчас главный у «приносящих смерть», так вот он у Ингара на посылках! Ты видел, как Ингар на баркуде разъезжает? От рёва этого зверя нехилые бойцы разума лишаются, а некоторые даже мрут от страха! Это для Ингара так, мелкие шалости. Вот когда Ингар сюда на драконе прилетит, Саадин со своими ассасинами портки полгода отстирывать будет!

— На каком драконе?

— На обычном, на чёрном. Совет князей на Таноле Ингара Чёрным Драконом назвал после того, как он имперский флот в Лизаре сжёг и снял осаду с Танориса. Наш князь и Танол сумел бы спасти от гибели, да только имперские маги дракона убили. Ингар просто не успел вернуться в замок Кронос.

— Акаир, ты меня за идиота считаешь? Какие драконы? Бабских сказок наслушался?

— Да я за этим драконом с самого Тарона ухаживал, своими руками чистил его, лечил, сторожил, пока он спал. Слушай, Нолан, если бы мы с тобой три года в одном десятке спину друг другу не прикрывали, то ты за свои слова сразу без языка остался бы! Ответь, я врал тебе хотя бы раз?

— Да нет вроде. Раньше я за тобой подобных грехов не замечал.

— Я и сейчас не вру! Когда мы с Танола уходили на дракаре, Ингар чернее смерти стоял у руля, я думал, что он рехнётся! Мало того что он нам сгинуть не дал, так ещё поклялся хуманов возродить. Кстати, Нолан, ты холостой или женился, наконец?

— Да нет, мне за бабскую юбку держаться не хочется, я и так неплохо живу.

— А теперь женишься и детей нарожаешь! Ингар, как мы только в Кайтон приплыли, каждому воину на невольничьем рынке жену купил и приказал жениться.

— Как это, жену купил?

— Да очень просто, привёл бойцов на рынок и купил каждому девушку, которая понравилась. Вы присягу на верность приняли, значит, и вам князь невест купит.

Я отлежал весь левый бок, притворяясь спящим и выслушивая весь этот бред. Оказывается, народное мифотворчество достигло невероятных высот и любым моим, даже идиотским, поступкам находило выгодное для меня оправдание. Сначала я просто разозлился, но потом начал понимать, что миф о князе Ингаре — это та соломинка, за которую хватается утопающий: отбери её — и у людей исчезнет последняя призрачная надежда на будущее.

Собеседники заметили, что я зашевелился, и благоразумно умолкли, перестав перемывать кости своему князю. Я сделал вид, что ничего не слышал, потянулся спросонья и встал на ноги. Затем, выслушав доклад Нолана, я направился приводить себя в порядок и завтракать.

После завтрака на меня сразу обрушился целый ворох неотложных дел. Нужно было обсудить с командирами диспозицию на случай провала переговоров, отправить охотничью партию за добычей для полутора сотен голодных желудков, определить порядок движения к озеру возле бункера, где я решил построить второй посёлок для хуманов. Место казалось мне удобным, да и бункеру была нужна надёжная защита. Лагерь превратился в настоящий муравейник, в котором каждый воин оказался занят работой, которая не давала времени забивать себе голову дурными мыслями и сомнениями.

Сразу после полудня из лагеря Саадина выехали три всадника и поскакали к берегу. Нолан, всмотревшись в лица арбов, доложил, что это халиф Саадин и двое «бессмертных» из его личной охраны. Наступил момент, который решал очень многое в нашей судьбе, потому что от переговоров зависела не только моя жизнь, но и, возможно, судьба всего Геона. Плот для переговоров ещё с утра был поставлен посреди реки на якорь и теперь дожидался только нас с Саадином. Нолан хотел сесть вместе со мной в лодку, но я приказал ему остаться на берегу. Саадин всё-таки решил подстраховаться, приведя с собой охрану, но и я не стал полностью доверять халифу. На берегу стоял баркуд, метатель которого был направлен на плот, а в водительском кресле сидел Лаэр. Я подробно проинструктировал «приносящего смерть» и показал ему две кнопки, на которые он должен нажать в случае форс-мажора. Первая кнопка — это сигнал сирены, а вторая — спусковой курок метателя. Если Саадин решит прирезать меня на плоту, то Лаэр должен будет пугануть ассасинов рёвом баркуда, а после того, как я прыгну в воду, сжечь плот файерболом. Однако халиф оказался человеком чести и, увидав, что я в одиночестве сел в лодку, тоже оставил охрану на берегу.