Князь Тишины - Гурова Анна

Фраза повторялась, пока ее не произнесли все восемь.

– Мы будем ее хоронить, – тем же серьезным и торжественным тоном сказала первая девочка. И эту фразу повторили все присутствующие.

– Нет, мы не будем ее хоронить!

«То будем, то не будем, – подумала я. – Что это они такое затевают?» Ритуал похорон королевы меня весьма заинтриговал. Теперь я видела, что на полу лежит девятая девочка, закрыв глаза и старательно изображая труп.

– Она мать четырех чертей… Она мать четырех чертей…

«Что, любопытная штука? – спросил голос с непонятной интонацией. – Не хочешь ли помочь им?»

– Мы сбросим ее с обрыва… Мы сбросим ее с обрыва…

«Отвяжись, – отказалась я. – Ты случайно не садист? Почему у тебя как власть над реальностью, так непременно то душить, то прыгать с балкона, то сбрасывать с обрыва?»

«Обижаешь. Ты ничего не поняла. Они просто пытаются сделать так, чтобы она взлетела».

– Черная роза! Черная роза!

Девчонки стеснились вокруг той, что лежала на полу. Каждая наклонилась и слегка прикоснулась к ней пальцами.

– Красный гроб! Красный гроб!

Девчонки явно разволновались. Я заметила, что мои руки задрожали – эти выкрики, похоже, начинали заводить и меня.

– Аллах, подними ее! – взвыли они нестройным хором, разом выпрямились и взметнули руки вверх.

«При чем тут аллах?» – мельком удивилась я.

«Давай!» – загремел у меня в голове крик синего.

В следующее мгновение у меня заложило уши от визга. Девчонки стояли с поднятыми руками и дружно орали, а почти под потолком на кончиках их пальцев парила неподвижная фигура королевы.

«Это что… моя работа?» – спросила я синего, когда через мгновение ко мне вернулся дар речи.

«Опускай ее, – устало отозвался он. – Все, хватит им на сегодня острых ощущений».

Следуя моей мысли, королева пошевелилась, вскрикнула и упала на пол. Это случилось так внезапно, что ее не все успели подхватить. Чем-то стукнувшись, королева тут же принялась громко жаловаться на неуклюжесть подруг и обзывать их всякими смешными словами. Поднялся ужасный гомон. Восхищенные девчонки говорили все вместе, наперебой делясь впечатлениями. Я вышла из-за занавески и направилась в прихожую. Теперь-то уж точно пора было уходить.

– Понравилось? – спросил меня синий.

– Ты знаешь, как ни странно, да, – честно призналась я.

– Лиха беда – начало. То ли еще будет! – посулил он, и его голубое сияние растаяло в полутьме комнаты.

ГЛАВА 10

Египтянин, шпионские игрища и вражеская школа

У Эзергили завелся новый парень. Да еще какой! Ее странные привычки всем известны, но тут уж она побила все рекорды. Можно сказать, слова Погодиной о толкателе ядра и борце сумо оказались пророческими.

Сидела я как-то на общих занятиях по теории композиции, от тоски рисовала в тетради угольную шахту в разрезе и поглядывала в окно, благо оно было открыто и снаружи приятно веяло сквознячком. Из окна виднелся кусок двора с кустами акации и угол мастерской Антонины. Неподалеку от культовой черной двери прохаживался упитанный волосатый мужик восточного вида, мне незнакомый. Я насторожилась: субъект явно кого-то выслеживал, слишком он пристально разглядывал окна мастерской. Я подумала, может, это отец кого-нибудь из новичков, но для отца он был, пожалуй, недостаточно стар – лет тридцати пяти, не больше. По одежде он походил на иностранца – вроде все то же самое, штаны, там, свитер, а все равно заметно.

Напрочь забыв о том, где я вообще нахожусь, я принялась следить за ним во все глаза.

Должно быть, восточный человек болтался под окнами уже давно, поскольку лицо у него было недовольное и весьма замученное. Устав ходить туда-сюда, он присел на каменную скульптуру в виде верблюда-мутанта, поерзал, резво подскочил, долго рассматривал сзади брюки, что при его габаритах было нелегким делом, потом тяжко вздохнул, ссутулился и убрел в сторону ворот. Я только вошла во вкус слежки и даже слегка обиделась на него. Но оказалось, я рано расстроилась. Не прошло и пяти минут, как из мастерской вылетела Эзергиль и принялась вертеть головой по сторонам. «Ушел!» – горестно воскликнула она в пространство и понеслась к воротам. Вслед за ней в дверях возникла Погодина. На плече у нее висел здоровенный кофр защитного цвета, под тяжестью которого она гнулась, как колодезный журавль.

– Ну что там? – крикнула она вслед.

– Хайруллах, подожди! – донесся крик. – Ах ты, черт! Уже уехал!