Лунный воин - Гурова Анна

Тут-то Мотылек всё и вспомнил. Вскочил на ноги, бросился на крыльцо, окинул священную рощу диким взглядом. На улице раннее утро, птицы распевают в зеленых кронах, квакают лягушки – хорошо! И никаких следов вани.

«Привиделось!» – с облегчением подумал Мотылек. Потом вспомнил – дед! – и кинулся обратно в храм, подбежал к Хару, сдернул с него одеяло. Шаман был мертв, и мертв давно. Тело его уже остыло, лицо было спокойно-безмятежное, как у спящих богов на могилах вокруг святилища. Да, может, никакие это были и не боги.

Мотылек несколько мгновений смотрел на него, потом вскрикнул, выскочил из храма и побежал к воротам.

Глава 11

Что можно увидеть в волшебном тазике

Около полуночи Кушиура в полном одиночестве поднялся на веранду для любования ночным небом. На этот раз он был без грима, в скромном домашнем халате. На его бледном лице с нездоровой кожей застыло выражение сосредоточенности. В руках он осторожно нес гадательный тазик, стараясь не расплескать воду.

Над верандой посвистывал холодный ветер, звезды сияли таинственно и равнодушно. Кушиура поставил тазик на полированный дощатый пол, опустился перед ним на колени. Стараясь унять дрожь в руках, вытащил из-за пояса бронзовый нож-лепесток и положил рядом с тазиком. Этот нож, неудобный, разукрашенный изгоняющими бесов клеймами, был отлит специально для незримых колдовских боев.

Бормоча подходящие заклинания, Кушиура достал из рукава «ключ» – пуговицу в виде агатового шарика на серебряной петельке. Эту пуговицу по его приказу незаметно срезал младший ученик с кафтана Кима. Кушиура поднес ее к губам, повторил вопрос Кима и бросил пуговицу в таз. Раздался всплеск, пуговица пропала в мерцающей воде. Кушиура склонился к воде, сжимая рукоять бронзового «лепестка». Теперь «ключ» проведет его туда, куда надо. А там уж…

Сознание Кушиуры, привычно-легко отделившись от тела, теперь следовало за агатовой пуговицей. Она опускалась в подводный мрак, на дно, которое все отдалялось и отдалялось. Когда погружение замедлялось или пуговица отклонялась от пути, Кушиура усилием мысли слегка помогал ей. Он даже примерно не мог предсказать глубины этого полета-падения. Но он был уверен – рано или поздно дно появится…

Наконец в колышущемся полумраке мелькнул просвет, завесы тьмы раздернулись, дунул холодный ветер – и ноги Кушиуры коснулись земли. Гадатель восстановил равновесие, выпрямился и с любопытством осмотрелся. Он стоял на безлюдной улице какой-то деревни. В небе набухли дождем серые тучи. Куда ни глянь – везде поднимались поросшие темным лесом горы. В воздухе кружились опадающие листья. Пасмурный вечер.

«Куда это меня занесло?» – подумал Кушиура.

Он двинулся вперед по улице, поглядывая по сторонам и все сильнее удивляясь. Он пока не встретил ни одного местного жителя и теперь сильно подозревал, что их тут попросту нет. В домах нигде не горел огонь, ветер наметал у дверей кучи листьев, и никто их не убирал. Деревня выглядела заброшенной. Вернее – внезапно покинутой, как будто все жители вдруг взяли и исчезли. Кушиура прошелся по главной улице, отмечая все новые детали – двери нараспашку, брошенные словно впопыхах вещи, гниющие на земле яблоки, которые так никто и не собрал… Низко пролетела ворона, держа в клюве что-то белое, похожее на кость. Дома здесь были странные, гадатель таких никогда не видел – хрупкие, словно целиком из вощеной бумаги, окруженные открытыми верандами. В таком суровом климате и такие хрупкие дома – почему?

Кушиура свернул в переулок – он явственно ощущал, что его «ключ» где-то совсем рядом. Переулок оказался тупиком, оканчивающимся высокой калиткой. Над калиткой нависала живописная горная сосна. На сосне был построен детский домик, откуда свисала веревка с узлами, чтобы проще забираться наверх. Под деревом в жухлой траве белели кости. Гадатель с холодком в животе подошел поближе, пригляделся, и от сердца отлегло – кости были собачьи, к тому же очень старые. От калитки тропинка вела к большому дому. Когда-то дом, наверно, считался богатым, но теперь пришел в полное запустение – по двору не пройти из-за травы по колено, даже бумага на окнах почернела от времени. «Такой дом долго не простоит, если за ним не присматривать, – подумал Кушиура. – Но, с другой стороны, его и починить – проще некуда… Вспомнил! На архипелаге Кирим по несколько десятков землетрясений в год. Из-под обломков такого дома легко выбраться, несложно построить новый… Итак – я в Северном Кириме!»