Секира Перуна - Неволина Екатерина

– А компьютер прихватили для отвода глаз. Или для того, чтобы разложить пасьянс, – вмешалась Динка.

– Не знаю, – Глеб покачал головой. – Знаю только одно: рядом с ними был сильный маг.

– Кто?! – выпалили ребята почти хором. Даже Северин поднял голову и удивленно посмотрел на приятеля.

– А вы до сих пор думаете, что, если не верить в потусторонние силы, они не смогут причинить вам зла? – нахмурился Глеб.

Первой отреагировала Динка. Подскочив на диване, она восторженно завопила:

– Вау! Настоящий маг! Как в игре! Здорово! Может, это тот, кого вы видели с крыши? Маги во время битвы держатся в стороне и только метают во врагов огненные шары и…

– К счастью, этот маг, если это, конечно, был он, огненных шаров не метал, – заметил Глеб. – Но, мне кажется, реальная магия отличается от компьютерной, так что…

– Погоди, – в свою очередь перебила его Александра, – но откуда ты узнал про мага?

Она умела задавать правильные вопросы, и Глеб, похоже, слегка смутился.

– Так, получил сведения из одного источника информации. Конфиденциального, – неохотно признался он и, стремясь перевести разговор с, видимо, скользкой для себя темы, продолжил: – Это не важно… Жаль, что у нападающих не было никаких опознавательных знаков… Скажем, татуировки через весь лоб с именем главного злодея, его паспортными данными и домашним адресом.

– Может, и были. Как раз на лбу. А лоб-то шапкой-террористкой закрыт! – ехидно заметила Динка.

Северин задумчиво потер бровь. Что-то упорно крутилось в голове, не желая подниматься на поверхность. Он вспомнил то чувство ярости, что волной поднималось в груди, и руку в черной перчатке…

– А ведь я видел какой-то знак, – нерешительно сказал он.

Все повернулись к Северину.

– Ну! – не выдержала Динка. – Не тяни мышу за хвост, даже если она – компьютерная!

– Может, это ерунда и ничего не значит, но у одного из тех ребят был плетеный браслет с какими-то символами. Я еще подумал, как странно…

– Это еще ни о чем не говорит, – остудила пыл Александра, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.

– А может, и говорит, – не согласился с ней Глеб. – С чего вдруг здоровый парень станет на руке браслетик таскать. Кстати, постарайся вспомнить, что там все-таки было изображено.

Северин нахмурился:

– Я помню круг такой типа колеса со спицами…

– Свастика? – уточнил Глеб.

А что, люди в черном вполне могли быть какой-нибудь неофашистской или скинхедской организацией.

– Вроде нет… Не похоже. Там палок было побольше, и они почти замкнутый круг образовывали. Я же говорил, что похоже на колесо.

– Точно? – Глеб оживился и возбужденно потер руки. – Погоди минутку!

Он фактически выбежал из комнаты, а вскоре вернулся, неся бумагу и ручку.

С минуту все следили, как Глеб старательно выводит и вправду напоминающий колесо символ.

– Похож? – спросил он, протягивая листок Северину.

Тот взял бумагу, зачем-то покрутил ее перед глазами…

– Пожалуй, похож. А что это? – спросил наконец парень.

– О, – Глеб довольно улыбнулся. – Это славянский символ Коловрат, или Громовик. Его изображали на оружии, а еще он был признан хранить Небесную мудрость.

– То есть ты хочешь сказать, что на нас напали колдуны и язычники? – уточнила Александра ледяным голосом.

– Как вариант, – не смутился Глеб. – Хотя ты, конечно, можешь оказаться права, и это всего лишь совпадение или личное увлечение одного из напавших. Просто надо учитывать разные версии.

– Слушайте, если это правда, то я заброшу WarCraft и стану жить, как выражается Евгений Михайлович, реальной жизнью – она и фантастичнее, и неожиданнее, чем игра! – торжественно объявила Динка. – А вообще я ставлю на того с биноклем. Мне кажется, он по меньшей мере некромант, – добавила она мечтательно.

Ноздри тревожил настойчивый запах. Добыча. Она прошла здесь совсем недавно, и примятая трава, еще не успевшая распрямиться, хранила ее аромат.

Сердце радостно забилось в предчувствии охоты.

Изо рта вырвался негромкий рык. Догнать, повалить, насладиться собственной властью. Он – хозяин, здесь нет равных ему, и вся добыча – только его!

Высокая трава щекотала нос, мелькали деревья. Он бежал, наслаждаясь ощущением собственной силы, буквально распиравшей его, пьянея от аромата ромашки и зверобоя, которыми густо поросла вся опушка.

А вот и добыча. Совсем молодая, глупая олениха с тоненькими ножками и громадными, опушенными густыми черными ресницами глазами.

Совсем неопытная.

То, что происходит, она поняла лишь в последний момент. Вскинулась, чтобы бежать. Но поздно. Разве от него убежишь?..

Он поднялся и молниеносно, всей своей тяжестью, обрушился ей на хребет, перебивая хрупкие косточки, и тут же жадно впился в бьющуюся на шее вену, чувствуя на зубах вкус мяса и крови. Кровь была густой, горячей и сладкой. Такой сладкой, что ничего вкуснее он в жизни не пробовал.

Возбужденный пробудившимся аппетитом и целой смесью сладостных запахов: травы, цветов, крови и не менее отчетливо ощутимого смертельного страха, он снова тихо зарычал…

…и проснулся.

Весь в поту, все еще чувствуя во рту вкус крови, все еще сладостный и желанный.

– Что же это?! – пробормотал Северин, обхватив руками голову. – Зачем мне все это снится?..

Помрачение сознания, неумышленная жестокость, и вот пожалуйста – кровавые сны. С ним, определенно, что-то не так. Может, он маньяк? Потенциальный убийца? Бывает же, что человек живет себе, даже не подозревая, какая тьма таится в его подсознании, а в один далеко не прекрасный момент случается обострение, инстинкты просыпаются – и пиши пропало.

– Но я же себя еще контролирую, – пробормотал Северин и споткнулся об это жуткое слово «еще».

В окно светила луна, тревожа и внушая беспокойство.

Парень встал и, подойдя к стеклу, положил ладони на подоконник.

– Надо успокоиться, – сказал он себе. – Я слишком переволновался из-за нападения. Все пустяки, и завтра пройдет без следа…

Он говорил и сам себе не верил. Луна заглядывала в глаза, словно звала куда-то, а сердце учащенно колотилось в груди.

– Бред! – пробормотал Северин и повернулся к окну спиной, но вышло только хуже: теперь парню казалось, будто кто-то настойчиво смотрит ему в спину. Смотрит и выжидающе улыбается: ну что же, я жду…

Он плотно закрыл жалюзи. Не помогло. Затем прошел по комнате круг, словно зверь, запертый в клетку. Ощущение непонятной тоски и тревоги не пропадало, а, напротив, усиливалось. Северин бросил взгляд на часы: половина второго. Все в школе, наверняка, спят… и все же лучше рискнуть. Если у Глеба не горит свет, Северин просто вернется к себе и попытается заснуть.

Парень вышел в коридор. Под дверью комнаты друга лежала тонкая полоска. Значит, он тоже не спит. Наверняка обдумывает сегодняшнее происшествие, шерстит Интернет, пытается выстроить свою версию… Северин уже поднял руку, чтобы постучать, когда услышал из-за двери голос.

– А ты не можешь найти их, проследить за ними? Хотя бы того, мага? – спрашивал Глеб.

Северин замер. Он вовсе не собирался подслушивать, но ноги словно приросли к полу, а рука так и зависла в нескольких сантиметрах от двери.

В ответ послышалось неясное бурчание.

Голос скорее мужской, чем женский, хотя точно и не разобрать. Кто же может быть там, у Глеба? Один из охранников? Навряд ли. И уж точно не Александра и не Динка.

– Вот повезло! – хмыкнул Глеб. – В следующий раз на раздаче призраков попрошу кого-нибудь посговорчивей.

Северин переступил с ноги на ногу. Всему можно найти вполне рациональное объяснение. Возможно, Глеб увлекся какой-то сетевой игрой и общается сейчас по скайпу. Что бы там ни было, он не имеет права вмешиваться в дела Глеба и вот так постыдно подслушивать под дверью. Надо либо уходить, либо как-то дать о себе знать.

«Будь честен, в первую очередь перед самим собой. Это очень важно, сынок. Понимаешь?» – частенько повторял отец, и Северин, стоя один, во мраке коридора, кивнул и решительно постучал в дверь.

Она открылась буквально через полминуты. На пороге стоял Глеб. Видно было, что он не ложился, и даже прическа его находилась в полном порядке.

Он словно не удивился при неожиданном появлении приятеля и, кивнув, отступил, давая тому пройти в комнату.

Северин шагнул за порог и машинально огляделся. Никого. Все это действительно очень странно. Но лучше не задавать лишних вопросов. Захочет – сам расскажет. У каждого должно быть свое, сугубо личное, пространство, куда нет хода никому. Северин всегда придерживался этого правила.

– Садись, – Глеб кивнул на стул и уселся напротив.

– Прости, что так поздно, – пробормотал Северин, опускаясь на предложенное место, – просто хотелось с кем-то поговорить… Ночь сегодня такая… тревожная.