Нечисть по найму - Малиновская Елена

Я продолжала рычать, щедро орошая поверхность крыши белыми клоками пены, падающей с оскаленных клыков, и начала потихонечку пятиться. Последние слова мужчины благодушия мне явно не прибавили. Как-то не хотелось пополнить своей скромной тушкой список охотничьих трофеев храмовника.

– Может, поговорим? – ласково спросил незнакомец, делая осторожный шаг вперед. – Я тебя не обижу, обещаю.

Ага, сейчас. Так я и поверила. Быть может, мне ему еще сапоги облизать и ошейник на собственной шее помочь застегнуть? Нашел доверчивую.

– Да не трону я тебя! – строго прикрикнул мужчина и придвинулся еще ближе. – Слово даю.

Я призадумалась. Конечно, с храмовниками лучше не связываться, это любая уважающая себя нечисть знает, но слово свое они держат крепко. Покоя никак не давал странный знак на груди у незнакомца. Что-то он мне напоминал, что-то очень плохое, которое обычно стараются как можно быстрее забыть. Интересно, у какого храма такой медальон? Так сразу и не вспомнишь.

Воспользовавшись тем, что я на миг отвлеклась, мужчина вскинул руку в резком повелительном жесте. На кончиках пальцев задрожал, переливаясь, маленький ослепительно белый огонек. Я сразу же смертельно обиделась на такое вероломство. Значит, не тронет меня, не обидит. Собака брехливая он после этого, а не храмовник. Да и я хороша – забыла, что слово представителя божьего не имеет силу применительно к нечистой силе. Ну ладно, может, оно и к лучшему. Зеркальные чары единственные, которые у меня всегда получались безукоризненно.

Я напряглась, забыв на время даже о необходимости дышать и пристально наблюдая за храмовником. Время послушно замедлило ход, растягивая каждую секунду в вечность. Раз – огонек вылетает из ладони мужчины и медленно плывет ко мне. Два – из пасти вырывается слабое зеленое свечение, которое окутывает всю мою фигуру. Три – чужое заклинание, запутавшись в отражающих сетях, распадается на сотни составных частей. Теперь самое главное – не позволить ему ринуться обратно на создателя, отбить куда-нибудь подальше. Еще убью ненароком, тогда сразу в гномьи земли переселяться придется. Храмовники за своих мстят так, что остаток жизни прятаться и скрываться придется. Хотя, чувствую, этой самой жизни у меня тогда останется всего ничего.

И – четыре – собственное тело, ставшее вдруг легким и воздушным, послушно устремляется вслед за отзеркаленными чарами. Собственное изобретение, которое я оттачивала многие и многие годы. На самом деле метаморфу это не так уж и сложно. Нам не привыкать менять ипостаси, проходя по грани миров, а это заклинание строится на том, что момент нематериальности тела просто длится чуть дольше. Фух, получилось. Время вновь набрало привычный ход, и все вокруг слилось в переливающиеся разноцветные полосы. Хотела бы я сейчас увидеть лицо храмовника. Обидно, когда птичка выскальзывает из западни в последний момент. И вдвойне обиднее, когда сам не понимаешь, в чем твой промах.

Чары незнакомца почему-то закончили действовать намного раньше, чем я предполагала. Странно, неужели он и в самом деле атаковал меня не смертельной магией? Впрочем, какая разница. Главное, я выбралась, выбралась живой и невредимой. Жалко только платье погубила. Но вдовушки за выполненный заказ мне стоимость трех подобных нарядов отдадут. Осталась сущая мелочь – постараться незамеченной добраться до своего дома, крадучись перебегая открытые места. Это нам не привыкать. Судьба у нас такая – постоянно в неприятности всеми четырьмя лапами, хвостом и любопытной усатой мордой влипать.

Ближе к полудню я уже маялась на родной крыше, раздумывая, что же делать дальше. А ведь когда-то это казалось на редкость удачной идеей – снять комнатку в одном из трактиров на окраине города, благо цены здесь не так кусались. Только не сообразила как-то, что из-за определенной репутации этого чудесного места вокруг него и днем, и ночью ходят толпы подозрительных личностей. Нет, я, конечно, могу при всем честном народе к себе в окно запрыгнуть, но уже через пять минут дверь вежливо вышибут хмурые типы и за шкирку понесут меня на самосуд.

Солнышко поднималось все выше и выше, а я печально и неприкаянно бродила вокруг печной трубы, раздумывая над своей нелегкой судьбиной. Эдак и сжариться можно насмерть. Да и есть после столь напряженной ночи хочется о-го-го как. Энергию ведь тоже надо восполнять, иначе умру в самом расцвете сил от изнеможения. И потом, чуяла моя многострадальная серая шкура, что на этом злоключения с храмовником не закончились. Мне срочно необходимо было серьезно подумать о событиях последних часов. И подумать на сытый желудок, потому как иначе ничего путного все равно не соображу.