Секира Перуна - Неволина Екатерина

Ребята снова переглянулись. На этот раз – с пониманием. Вот что, выходит, с бандитами стало.

Семен Николаевич вздохнул, видно, вспоминая старую баню, а Анна Ивановна, истолковав его вздох по-своему, закачала головой.

– Ты б, сердечный, отдохнул, силушки набрался. У нас, знаешь, какой дух здоровый. И пища – и картошечка, и молочко парное! Мигом бы поправился!.. – приглашала она.

– Нет, спасибо, – пробормотал археолог, краснея. – Некогда мне. Уезжать пора.

Женщина вздохнула, перекинула из руки в руку кошелку.

– Надумаешь – приезжай, – сказала она, отступая к ожидающей подруге. – И не забудь – Анна Ивановна я, из Семеновки.

– Вот Северин посмеется! – ляпнула Динка, когда Анна Ивановна скрылась среди толпы.

Глеб коротко взглянул на нее, и она осеклась, замолчала. Все снова уставились себе под ноги. В Москву возвращались молча. Глеб тупо смотрел в окно на проносящиеся леса, поля и болота, и на душе у него было так скверно, словно он совершил непростительную ошибку, словно там, на Перуновом острове осталась часть его души. Они получили Секиру, но потеряли Северина. Обмен вышел неравным. Черт бы побрал все эти артефакты!..

– Надеюсь, ты понимаешь, что ответственность за происшествие лежит на тебе? – в голосе директора школы звучал металл. – Ты не сообщил нам об этой девушке, Арине. Я полагал, что ты серьезнее и ответственнее.

Евгений Михайлович обернулся от окна и сурово посмотрел на ученика.

– Я знаю. Я виновен и в гибели Арины, и в том, что произошло с Северином, – тихо ответил Глеб, не отводя взгляда. – И я готов понести любое наказание.

Директор покачал головой.

– Ну нет, это тебе не церковь, где согрешил, покаялся – и в расчете. Пусть судьей тебе станет твоя собственная память. А в следующий раз, возможно, сто раз подумаешь, прежде чем самовольничать. Что, пожалел друга, решил не рассказывать про его любимую девушку, чтобы не подвергать ее опасности. И что? Помог?

– Я прошу, отстраните меня от заданий.

Глеб старался, чтобы голос звучал ровно. Боль потери, чувство вины и стыд тяжким грузом легли на плечи.

– Э нет, парень! – снова покачал головой директор. – Неужели я ошибся в тебе и ты такой слабак, что при первой грозе норовишь скрыться в кустах?.. А как же твоя клятва? Ты откажешься от нее так же легко, как от исполнения предписаний?

Глеб вдохнул и медленно выдохнул, мысленно считая до пяти.

– Я понял и впредь постараюсь не допускать ошибок, – сказал он ровно.

– Ну что же, буду рад, если этот урок тебя чему-то научил. К тому же вы все-таки добыли Секиру, значит, от вас действительно есть прок. Ступай. А через час соберитесь в гостиной, мне нужно будет сделать заявление.

Парень кивнул и по-военному четко вышел из кабинета директора.

Александра и Динка ждали его и встретили друга полными безмолвных вопросов взглядами.

– Все нормально. Не убил, как видите, – ответил Глеб, улыбнувшись одними уголками губ. – Поступило распоряжение быть через час в гостиной.

Поняв, что подробностей не последует, девочки кивнули и разошлись по своим комнатам, а Глеб вернулся к себе и набрал знакомый номер.

– Глеб, ты вернулся? Как я рада! – веселым ручейком зазвенел голос в трубке.

Оленька. Его фея, его ангел. Как хорошо, что не она осталась лежать там, на залитой шальным ливнем земле. Какое же счастье даже не видеть ее, а просто знать, что она существует – улыбается и хмурится, бегает заспанная по квартире и рисует свои картины. Глеб знал, что сделает все, что угодно, чтобы спасти эту хрупкую и прекрасную девушку и, не колеблясь ни секунды, отдал бы за нее всю свою жизнь, всю свою кровь. Но… видеться им нельзя. Достаточно того, что случилось с Ариной. Стоящая за ее спиной группа по-прежнему опасна. Кто знает, на что они пойдут? Нападение на школу, а затем случай на Перуновом острове доказывает, что они способны на все.

Глеб стоял у стола, держась рукой за столешницу, и чувствовал, что ноги не держат его. Вдох-выдох, вдох-выдох.

– Глеб, что ты молчишь? Что-нибудь случилось? – забеспокоилась Ольга.

– Случилось. – О, он отдал бы все что угодно, вновь стоял бы под дулами ружей или в кабинете Евгения Михайловича, лишь бы не говорить того, что он должен, обязан сказать. – Я понял, что нам нужно расстаться.

– Расстаться? Ты шутишь? – Ольга рассмеялась.

– Я. Не. Шучу, – ответил Глеб, ставя точку после каждого слова.

– Но почему?.. – беспомощно, словно ребенок, спросила Ольга.

Глеб на миг сжал губы. Ну, теперь самое сложное. Главное, чтобы голос не дрогнул, чтобы не выдал его истинных чувств.

– Потому что я не люблю тебя, – произнес он, ощущая, как покрывается льдом в его руках телефонная трубка. – Забудь меня, Оля. И… прости, если сможешь.

Он уже не выдерживал дальнейший разговор, поэтому нажал на отбой и тяжело опустился на пол. Все тело сотрясали спазмы, а из горла вырывался то ли хрип, то ли рыдания.

Пусть так. Пусть ему будет плохо. Лишь бы она жила… Жила…

– Глупый, однако. Глупый, но хороший, – на плечо Глеба легла невесомая ладонь. Старый шаман, забыв обычную язвительность, явился его утешить.

Глеб не ответил. Но старик и не ждал ответа – он уже давным-давно понял, что слова ничего не значат. Главное – только то, что стоит за ними. Только это имеет единственную ценность. Только это бесценно. Шаман уже почти забыл, что такое чувства, но сейчас вдруг ни с того ни с сего вспомнил, как умирала Айяна. Как он сам, закрыв ей глаза, долго звал духов, чтобы они забрали и его, как холодно и страшно было остаться без нее…

– Не горюй, молодой шаман. Духи знают, как нужно поступать. Не загадывай, как пройдет твоя охотничья тропа и где доведется встретить закат, – сказал он, качая головой.

Глеб не ответил.

Когда он, спустя почти что час вышел из комнаты, на лице у парня не было ни следа пережитой бури. Он выглядел совершенно обычно, только разве что бледнее, чем всегда.

Девочки уже ждали в гостиной.

Ровно в назначенное время дверь директорского кабинета открылась, и Евгений Михайлович бодрым шагом вошел в комнату.

– Все собрались? Вот и хорошо, – сказал он, словно не замечая отсутствия Северина. – Я хотел бы поблагодарить вас за проделанную работу. Впереди ждут сложные и опасные задания. Я прошу каждого из вас быть очень внимательным и ответственным, тем более теперь, когда мы знаем, что у нас есть серьезные и безжалостные враги. Поэтому сегодня нам как никогда требуется быть сплоченными, уметь быстро принимать единственно правильные решения, доверять и поддерживать друг друга, – объявил он, стоя посреди зала.

Если бы Александра любила проявлять свои чувства жестами и мимикой, она бы нахмурилась и пожала плечами. Зачем директор собрал их здесь? Только ради того, чтобы сообщить эти очевидные истины? Укорить за допущенные ошибки?

И, словно отвечая на ее незаданный вопрос, Евгений Михайлович вдруг улыбнулся и сказал:

– Вы, конечно, удивлены, зачем я собрал вас сейчас. У меня есть для этого все основания. Потому что сегодня я представлю вам нового члена вашей команды.

Александра вздрогнула. Вот это номер!

– То есть?! – не выдержав, вмешалась Динка.

Один лишь Глеб еще умудрялся сохранять невозмутимость. Правда, ровно до того момента, когда в дверях показалась ухмыляющаяся физиономия.

– Это Ян. Он теперь будет учиться и… работать вместе с вами, – как ни в чем не бывало продолжал директор.

Как и в прошлые свои появления, Ян был с головы до ног в черном, и, похоже, озадаченные лица «русичей» доставляли ему истинное удовольствие.

– Но это же… – На лице Глеба отразилась целая палитра эмоций – от недоумения до гнева. – Я должен немедленно поговорить с вами! – повернулся он к Евгению Михайловичу.

– О Яне? Да знаю я, знаю, – заверил директор. – И гарантирую, что он-то не работает на наших конкурентов. Просто ваша прошлая встреча…

– Вышла не совсем удачной, – промурлыкал Ян – довольный, словно налопавшаяся сметаны кошка. – Но я абсолютно уверен, что инцидент исчерпан, и мы очень быстро придем к полному взаимопониманию и… Как вы там говорили?.. Станем сплоченными и будем доверять и поддерживать друг друга.

Из-под густой рваной челки выглядывал лукавый глаз, а на физиономии Яна не было ни следа серьезности. Похоже, он вообще на нее не способен, а благодаря специфической манере произношения, любые слова превращались в глумление и откровенный стеб.

– Мы не собираемся терпеть его! – не выдержала на этот раз Александра. – Разве вы не видите, что представляет из себя этот субъект?! Разве вы не видите, что он откровенно издевается над нами?!

– Саша, Саша, – Евгений Михайлович укоризненно покачал головой, – а я-то думал, что ты умнее и сдержаннее. Ян – очень перспективный и полезный для нас молодой человек. И я действительно уверен, что вскоре вы найдете с ним общий язык. А что касается его присутствия в команде, то оно даже не обсуждается.