Зубы дракона - Сандему Маргит

В деревне стали зажигаться огни. Слабые, узкие лучики света, пробивавшиеся между щелями в ставнях. Притягивавшие к себе и внушающие спокойствие.

Как же ему поступить с клеткой на ночь? Не мог же он просто оставить ее в лесу без кареты, защищавшей ее! Мандрагора наверняка с этим не согласится. Она снова набросится на него удушающей хваткой.

С другой стороны, он не сможет тащить на себе эту штуку прямо в деревню. Что скажут люди?

Что же делать?

В этот момент Сёльве увидел, как кто-то неслышными шагами приближается к нему в темноте. Он увидел расплывчатый силуэт на фоне ночного неба, высокое и странное существо.

Как же он тихо двигается! Сёльве мог слышать, как шуршит под его собственными ногами земля на дороге.

Незнакомца вообще не было слышно.

По позвоночнику пробежала холодная волна страха. Эти одежды…

Не то чтобы он узнал одежду незнакомца, но она была такой старомодной! Напоминала рясу монаха, но в такой одежде в средние века ходили все! Широкий капюшон, откинутый назад.

Человек уже подошел к нему совсем близко. Сёльве весь дрожал от необъяснимого ужаса. Даже Хейке совсем съежился в своей клетке, Сёльве это сразу заметил.

Он пробормотал обычное «Храни вас Бог», когда они сошлись совсем близко. Высокий незнакомец не ответил, и Сёльве скорее почувствовал, чем увидел взгляд, пробуравивший его насквозь.

Потом они миновали друг друга.

Сразу после этого Сёльве почувствовал непреодолимое желание обернуться.

Почти автоматически он сделал это.

Кровь прилила к его лицу. Изгибы дороги не мешали ему видеть ее всю очень отчетливо.

На дороге никого не было.

Сёльве ускорил шаг, как будто его дернули за веревку, и почти побежал.

Все, что он мог сейчас вспомнить — Тенгель Злой был очень низкого роста. А этот был очень высоким.

Кто он?

В общем-то, это его не касалось, Сёльве был здесь чужим и не хотел знать местных преданий.

Мальчик сидел в ставшей ему совсем тесной клетке, как обычно, беззвучно. Но ведь он ничего и не видел. Сёльве всегда накрывал клетку, боясь неожиданных встреч с прохожими.

Хотя это был не просто прохожий…

Встреча потрясла его. Он никогда не встречал привидений, думал, что они существуют только в воспаленном сознании людей. Мандрагора, конечно, тоже была сверхъестественной, но Сёльве прекрасно понимал, что все ее действия — это иллюзия. Ему казалось, что она извивалась в его руке, быть может потому, что он неосознанно ждал этого. Удушающие захваты, все попытки помешать Сёльве навредить мальчику… Все это было плодом воображения Сёльве…

Или?..

Нет, он не хотел сейчас думать об этой противной мандрагоре, в тысячный раз проклиная себя за настойчивость, когда просил отца Даниэля отдать ее ему.

Но, несмотря на решимость не думать больше о мандрагоре, его мысли все равно тайком возвращались к ней. Он понимал, что даже если и имеет дело с собственным воображением, его фантазия слишком неприятна, слишком реальна!

Теперь его мысли начали бродить по замкнутому кругу, путаясь и повторяясь.

Он ускорил шаг по пути вниз, к деревне.

В конце концов он до нее добрался. Сёльве успокоился. Теперь он мог спрятать клетку в кустах, хищники сюда не доберутся. Затем он отправился дальше по единственной в этой деревне улице.

Дома уже были закрыты на ночь. И нигде он не видел ничего похожего на трактир. Черт побери, теперь у него проблемы!

Наконец он обнаружил нечто, с большой натяжкой именуемое придорожным кабаком. Как он и ожидал, в этих краях люди не пили пиво, потребляя вместо этого в огромных количествах вино. Поэтому мужчины собирались по вечерам, чтобы пропустить стаканчик — или, скорее, пять.

Он нерешительно подошел к окну и осторожно взглянул сквозь ставню. Разумеется, там сидели только мужчины, женщинам так поздно на людях появляться было не принято. Мужчины сидели за двумя-тремя столами в маленькой комнате, которая в свое время, по всей вероятности, была жилой, но теперь превратилась в забегаловку.

Снаружи все было тихо. Высоко в горах выл какой-то зверь, но так далеко, что Сёльве не мог определить, то ли это деревенская собака, то ли лиса, то ли волк, вышедший на охоту.

Он снова почувствовал странное колебание воздуха. Как отголосок давно прошедших дней, вздох печали или беспокойства. Сёльве был достаточно взволнован, чтобы понять, что это касается его самым непосредственным образом.