Новый стандарт - Юрин Денис

Две-три статьи Дарк прочитал во время перелета из Гуппертайля в Мальфорн, остальные бегло просмотрел, вникать в литературные изыски авторов не было сил, тем более что если отбросить малозначительные факты, комментарии полицейских чинов и прозорливые догадки самих журналистов, то суть всех многословных публикаций можно было свести к одному емкому слову «заговор». Пресса в который раз совершала свойственную ей ошибку, связывая между собой два совершенно разных, но внешне похожих события: бойню в полесском ночном клубе и перестрелку в гуппертайльском соборе. По мнению большинства писавших, вина в прокатившейся волне жестоких убийств лежала на пока еще не известной, но очень опасной террористической группе, созданной и финансируемой дальверийскими спецслужбами с целью дестабилизации внутриполитической ситуации на Старом Континенте, прежде всего в КС. Единственным фактом, на который опиралось столь резкое предположение пронырливых представителей прессы, была татуировка на плече одного из убитых в храме «череп в залихватски сдвинутой набок армейской фуражке», знак дальверийских десантных войск.

Естественно, никто не выдвигал официальных обвинений на основании всего лишь этого смехотворного факта. О разрыве или существенном осложнении дипломатических отношений с Дальверийской Республикой тоже не могло быть и речи. Никто не несет ответственности за бывшего служаку, ставшего на скользкую стезю сумасбродных афер и поиска острых ощущений. Однако пресса на то и пресса, чтобы бездоказательно шуметь и формировать общественное мнение, выгодное определенным кругам.

Пропустив через себя кучу пустых слов, Дарку все-таки удалось узнать парочку полезных для выживания фактов. Во-первых, внешность нужно было срочно менять. Его эффектное бегство из храма не осталось незамеченным газетной братией, и теперь с легкой руки журналистов, живущих по принципу: «Что вижу, о том и пишу», каждый обыватель знал, что один из скрывшихся террористов был молод, длинноволос, носил джинсовую куртку и имел внушительных размеров шрам на лбу. Во-вторых, преступников было шестеро, исключая, конечно же, его самого. Четверо убиты, а еще двоим, высокому мужчине и красивой темноволосой женщине, удалось скрыться.

Случившееся не выходило у Дарка из головы. Изначальное предположение, что преступники попали в собор случайно, трещало по швам. «Журналисты недальновидны и поверхностны, но не настолько же, чтобы не расспросить полицию», – пришел к выводу Аламез, закрыв глаза и силясь воссоздать в памяти лицо стрелявшей в него женщины. Он не разглядел отдельных черт, не помнил ни цвета глаз, ни длины волос. Девушка ассоциировалась с образом, притом не визуальным, а мысленным, с мимолетной догадкой: «Я не знаю ее, она знает меня и непременно хочет убить».

Уже через час после посадки в Мальфорне Аламез был внешне совершенно другим человеком. Джинсовый костюм сменили плотно облегающие ноги кожаные брюки и стильная молодежная куртка с эполетами, перекрученными аксельбантами и нецензурным пожеланием на спине всем прочитавшим. От прежних локонов не осталось и следа, наголо остриженную голову прикрывала натянутая до самых ушей кепка.

До начала регистрации рейса на Урву оставалось еще два часа. Решив совместить приятное с полезным, Дарк посетил маленький ресторанчик на первом этаже зала вылета, где, с аппетитом поглощая хорошо прожаренное жаркое с овощным гарниром, внимательно наблюдал, как дикторы по телевизору возмущались неумелыми действиями полиции и крутили по кругу одни и те же кадры с места событий.

Сначала общий план, позволяющий в полной мере оценить красоту и величие многовекового строения, затем камера медленно опускается вниз, и глазам зрителей предстает опустевшая площадь и плотные ряды оцепления. Слышатся хаотичная стрельба и взрывы. Камера трясется, плавно приближается к зданию и скользит вдоль фасада, демонстрируя разбитые витражи и искореженные оконные рамы. По экрану бегут помехи, звук пропадает. Средний план, изображение расплывчатое. Из ворот собора выбегает длинноволосый юноша и кидается к патрульной машине. В рядах полиции замешательство.

К счастью, оператор не успел отрегулировать резкость кадра. Даже Дарк с трудом узнал себя в растрепанном беглеце. Со стороны могло показаться, что действия преступника отточены и отработаны многолетней практикой, хотя Аламез отчетливо помнил, что в тот миг едва соображал, что происходит. Он действовал рефлекторно, инстинкты не подвели.