Ведьмины байки - Громыко Ольга

Печальные смешки перешли в скорбный хохот.

– …и да упокоится душа ее отныне и навечно, дабы не пришлось нам разрывать сию могилу и пронзать ее осиновым колом для верности…

Я с трудом удержалась от соблазна «воскреснуть» прямо сейчас. К счастью, «напутственная» речь подошла к концу, корчмарь зычно высморкался (кажется, прямо в могилу), сказал: «Дык пущай же провалится она прямиком в преисподнюю; да будет так», – и по крышке застучали комья земли.

Спустя несколько минут утихли и эти звуки; беспечальные селяне разошлись отмечать мою своевременную кончину.

– Ну, наконец-то я толком высплюсь, – мрачно сказала я, умащиваясь поудобнее и закрывая глаза.

* * *

Разбудило меня тихое царапанье по крышке. Мигом придя в себя и нащупав рукоять меча, я приготовилась выступить в привычной роли неприятного сюрприза. Чтобы мроед особенно не надрывался, а я не задохнулась, гроб закопали неглубоко – просто присыпали землей, даже не прибивая крышку, и теперь чьи-то осторожные руки почти бесшумно сдвинули ее в сторону.

У меня в ногах темным силуэтом маячил незнакомый мужик с заступом. Вернее, мужичонка – мелкий, обтрепанный и непрестанно озирающийся по сторонам.

– Ку-ку, – угрюмо сказала я, выждав, пока его внимание не обратится непосредственно ко мне. – Мроед, если не ошибаюсь?

Несколько секунд мужик тупо таращился на севшую в гробу покойницу, потом выронил заступ и заорал тонким бабьим голосом, забирая все выше и выше. Когда воздух в легких кончился, «мроед» закатил глаза и, как стоял, рухнул на спину. Я растерянно почесала в затылке. Только кладбищенских воров мне для полного счастья не хватало! Наверное, из приезжих, ничего о розыгрыше не знал. Увидел, что помпезно хоронят какую-то важную особу – с дорогим мечом, в блестящих побрякушках, – и решил поживиться…

Я поглядела на небо. Судя по луне, до полуночи оставалось не меньше двух часов. Полнолуние – не слишком удачное для меня время. И тени слишком контрастные, мешают ориентироваться, и часть заклинаний не работает. Хуже того – в полнолуние на меня нападала беспричинная хандра и я готова была часами предаваться греющим душу размышлениям о полной никчемности моей, перевалившей за середину и неумолимо близящейся к закату двадцатичетырехлетней жизни, так что похороны пришлись как нельзя более кстати.

На тарелочке возле могилы лежал бутерброд с сырокопченой колбаской, последний дар для усопшей, тут же использованный оной по назначению. Я уже дожевывала последний кусочек, когда мужик наконец начал подавать признаки жизни. Бесцеремонное похлопывание по щекам ускорило сей процесс и привело к плачевному результату – гробокопатель пришел в себя и понял, что гнусная зомби в моем лице ему не приснилась. Не заткни я ему рот, спустя пять минут на кладбище сбежалось бы все село.

– Заткнись, идиот, – прошипела я, тыча ему в нос своим цеховым знаком. Приколотая к отвороту савана бляха слабо фосфоресцировала в темноте, позволяя разглядеть вычеканенный на ней рисунок. – Это контрольное захоронение, для поимки некрофилов вроде тебя! А конкретно – мроеда, который заявится сюда с минуты на минуту, и я даже знаю, кто будет его очередной жертвой, причем с моей помощью и при горячем участии!

– Отп-п-пустите, госп-п-пожа вед-д-дьма! Я б-б-больше н-н-никогда! Ей-бо! – отчаянно взмолился воришка. Интересно, заикался ли он до столь успешной эксгумации?

Охотнее всего я бы его действительно отпустила, еще и пинка под зад дала, но… мроед наверняка обосновался на чьем-то чердаке или в сарае, он должен был видеть процессию и сегодня непременно заявится на кладбище, если не найдет добычу полегче и повкуснее. Например, одинокого гробокопателя, огородами крадущегося к постоялому двору. Нет, мужика ни в коем случае нельзя было отпускать, а чтобы не мешался под ногами…

– Поработаешь живцом… точнее, мертвецам, – решительно заявила я, освобождая нагретое место.

Мужик попытался изобразить повторный обморок, одновременно уползая куда-то в сторону, но я цепко держала его за шиворот.

– Закопаю по-настоящему, – ласково пообещала я, и злосчастный «некрофил», тоненько подвывая от страха, позволил запихать себя в гроб и накрыть крышкой. Что ж, так даже лучше. Поджидать мроеда в засаде в кустах куда удобнее, чем лежа в могиле, из которой еще надо вскочить и осмотреться, привыкая к свету. Но никто из сельчан не решился заживо сыграть в ящик – мол, примета плохая; я же, хоть дважды и умирала (правда, каждый раз мне в последний момент мешали), ни разу не удостоилась погребения, так что ничего не теряла. Захоронить же кого-нибудь было просто необходимо, ибо мроед даже сквозь саженный слой земли учует, «полна ль коробушка», и к пустой могиле нипочем не приблизится.