И вся федеральная конница - Уланов Андрей

Кстати, о пирогах… стоило вспомнить о них, как у меня в брюхе что-то подпрыгнуло, булькнуло, проурчало – и я мигом припомнил дедулины наставления о том, что после долгой голодухи хуже нет беды, как обожраться без меры. Нам, Валлентайнам, великаньему отродью, в этом смысле полегче, но все равно…

– А чтобы в твоих словах стало на одно «если» меньше, вооружить паренька надо сейчас, – подытожил Оскинор. – Оружием, которым он сможет действовать сейчас… а не потратит упомянутый год лишь на то, чтобы научиться при первом взмахе отсекать себе лишь пару-тройку пальцев, а не полноги.

– Мастер, я понимаю…

– Остынь, сын Болта, остынь, – положив клещи обратно, мастер неторопливо обошел верстак. – Ты не заготовка из горна. Моя борода вдвое длинней твоей, но значит сие лишь то, что нажил я вдвое больше ума… а не выжил из него, как некоторые, чьи славные когда-то имена ведомы нам обоим. К чему была фраза насчет бород, я так и не понял – у мастера Оскинора борода, на мой взгляд, по длине навряд ли превосходила торковый набор косичек. Скорее даже наоборот.

– Оглянись, – продолжал Оскинор, – и ты убедишься: сохраняя верность «белому оружию», я вовсе пренебрегаю огневым боем.

– Нужды оглядываться нет. Я знал об этом и по ту сторону океана.

– Тогда остынь тем более, – усмехнулся мастер. – Остынув же, подойди сюда и скажи, что думаешь ты… вот об этом красавце?

Не знаю, как долго думал Торк, я же «прикипел» с первого взгляда. Или даже с полувзгляда.

– Вообще-то я делал пару. – В ручонках коротышки черный револьвер казался еще более громадным, чем был на самом деле. – Револьвер и пистолет. Только клиент предпочел остановиться на чем-то одном.

Кажется, – медленно и, как мне почудилось, тоскливо произнес Торк, – я знаю, кто сей выбор сделал… расплатившись новенькими гинеями.

– Удивление мое было бы куда как сильнее, не сумей ты догадаться об этом, – фыркнул Оскинор. – Сие значило бы, что сотрудники Третьей Его Подземныx Чертогов Величества Канцелярии совершенно напрасно получают свой усиленный паек… и столь же немалое жалованье. Кстати, платил этот… клиент ассигнациями – я доверяю британской казне.

– Тогда… калибр 13 миллиметров?

– Можно и так, но я предпочитаю считать его пятидесятым. Само собой, патронов к нему вы не найдете…

– Это не проблема, – махнул рукой Торк, – пока я буду рядом.

– Тогда, – мастер качнул стволом в глубь пещеры, – пойдемте. Я прочитаю вам небольшую лекцию о, хе-хе, малыше. Думаю, она будет небезынтересна и тебе, сын Болта.

– Мастер, а, – чтобы обратиться к Оскинору, мне пришлось буквально по капле насобирать в себе храбрости, – скажите… имя у него есть?

Не знаю, может, и почудилось, но в какой-то миг скрытые за стеклами очков глаза мастера полыхнули алмазным сиянием. Точь-в-точь как серьги одной дамы, которая тогда стояла…

– Из моих рук, – коротышка говорил, словно чеканил каждый звук, – не выходят дешевые и скверные безымянные поделки. Этот револьвер избрал для себя имя «Койот»!

Капитан Мак-Интайр

– Нет, – слегка покачнул цилиндром темнолицый щеголь. – Просто – лучший. Без всяких «один из».

Кажется, с этим красавчиком будут проблемы, тоскливо подумал Мак-Интайр. Эльф и субординация – это, как общеизвестно, примерно то же самое, что гоблин и чистота. Только вот гобла можно связать, оглушить и засунуть под пожарный брандспойт, а как заставить повиноваться приказам длинноухого? Будь он светлым, еще куда ни шло, но драу…

– Ничуть не сомневаюсь, – пробормотал Смигл и, повысив голос, продолжил; – Теперь, когда с представлениями закончено, я перейду непосредственно к нашему заданию. Джентльмены! Мы собрали вас, чтобы…

Полковник замолк, озадаченно уставясь на свою ладонь.

– Сэр?

Продолжая вглядываться в ладонь, Смигл нахмурился… что-то звонко хлопнуло, и перед полковником возникла пухлая картонная папка.

Мак-Интайр тоже нахмурился. Ему доводилось встречаться с людьми – и не только, – которые питали страсть к театральным эффектам, как правило, дешевым. Хорошие воспоминания у капитана сохранились лишь об одном из них… об остальных же Мак-Интайр с удовольствием бы позабыл напрочь.

– Мы, – еще более торжественно, чем в первый раз, провозгласил Смигл, – собрали вас, чтобы поручить столь блистательной команде важнейшее и ответственнейшее поручение. От того, преуспеете ли вы, джентльмены, или же потерпите поражение, зависит, не побоюсь этого слова, исход всей войны!