Последняя жизнь нечисти - Малиновская Елена

Мне снился кошмар. Тот самый, который я так часто видела в последнее время. Я стою одна среди выжженной пустыни. Над головой летают черные хлопья сажи. Пепел. Куда ни глянь – везде пепел. Он хрустит на зубах, липнет к коже, покрывает одежду толстым слоем.

– Гляди, что ты наделала, – внезапно раздается вкрадчивый шепот. – Все, к чему ты прикасаешься, превращается в золу и тлен. Довольна?

Я мотаю головой. Нет, это неправда! Не может быть правдой. Я не виновата в том, что здесь произошло!

– Неужели? – Невидимый собеседник смеется, и от его веселья мне хочется упасть на колени, зажать уши, лишь бы не слышать этот навязчивый хохот. И тут же – совершенно серьезно: – Посмотри себе под ноги, кошка. Скажешь, это тоже сделала не ты?

Я не хочу, не смею, но глаза сами устремляются вниз. Кости. Я стою на человеческих костях. С тихим приглушенным восклицанием я тут же отпрыгиваю в сторону. Спотыкаюсь обо что-то и падаю на землю. Натыкаюсь взглядом на мертвого Гвория с залитым кровью лицом. А рядом лежит Шерьян. Они обнялись перед смертью, словно братья.

– Они убиты тобой, Тефна, – нашептывает голос. – И не только они. Рикки, Аджей, бедняга Вильканиус, почти достигший жилья, где бы ему помогли. Торговый и суетный Мейчар лежит в руинах, где себя вольготно чувствуют лишь крысы. Тририон в огне, эльфийские леса выкорчеваны с корнем. Орочьи степи стали багровыми от крови. Гномы еще держатся, уйдя на дно самых глубоких шахт, но это продлится недолго. Ты открыла врата богу-отступнику – и теперь вокруг лишь земли мертвых. Довольна? Теперь метаморфам не надо пересекать невидимую грань между мирами. Ты уничтожила ее, превратив все вокруг во владения смерти. Скажи, неужели в твоей жизни было столько боли и горя, что весь мир заслуживал гибели? Неужели никто и никогда не был добр к серой кошке?

Я закрываю глаза. Вспоминаю Ремину – соседку по постоялому двору. Громогласную, любящую припечатать крепким словцом. И в то же время всегда без сомнений отдающую последний медяк, если кто-то попал в беду. Вешира, готового снять шкуру за просрочку платежа, но не побоявшегося предупредить меня о засаде храмовников. Огненно-рыжего карманника, постоянно пытающегося зажать меня в коридоре с непристойными предложениями, но без малейших раздумий накостылявшего верзиле в два раза выше и крупнее его, который в пьяном угаре вздумал взять штурмом мою комнату с весьма недвусмысленными намерениями.

– А ведь все они догадывались, кто именно скрывается под обликом приветливой светловолосой девушки, – продолжает невидимый собеседник. – Втайне называли тебя между собой «наша кошечка». Украдкой друг от друга оставляли у дверей постоялого двора миски с молоком и копченой колбасой. И вот как ты их отблагодарила.

– Это неправда. – Я отчаянно мотаю головой, зажмурившись. – Неправда! Этого просто не может быть!

– Это твой выбор, Тефна, только твой. – Печальный вздох. – Стоит ли месть крови невинных? Готова ли ты отдать за могущество такую цену? Тебе решать.

Я проснулась с дико колотящимся сердцем. Едва не рухнула с кресла, еще не совсем понимая, где нахожусь и что происходит.

– Тефна? – Гворий поднял голову, потирая покрасневшие от долгого чтения глаза. – Что с тобой?

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. С трудом растянула губы в гримасе, должной изображать улыбку.

За время моего сна успело окончательно стемнеть. За окнами плескалась влажная ночь, однако Гворий не стал усиливать свечение магического шара, видимо, не желая беспокоить меня. Поэтому в комнате царил приятный полумрак.

– Я приказал приготовить нам ужин. – Гворий окончательно отложил бумаги в сторону, встал и подошел ко мне. Присел на корточки около кресла. – Надеюсь, ты не будешь возражать?

– Ужин? – невольно удивилась я. – Не думала, что проспала так долго.

– Ты так забавно сопела, что я не хотел тебя будить. – Гворий сжал мои ладони и поднес их к губам, будто пытаясь отогреть. – Пойдем, Тефна. Этот вечер принадлежит нам.

Я не стала возражать. В чем-чем, а уж в данном утверждении он прав целиком и полностью.

Больше в этот день я не думала ни о чем постороннем. Мы с Гворием пили легкое цветочное вино, ели изысканные кушанья, названия которых я даже не пыталась запомнить, и болтали. Разговаривали обо всем на свете. Вспоминали нашу первую встречу, когда Гворий еще помогал Марию и его гончим псам. Смеялись над моей неудачной попыткой побега, когда я отчаянно пыталась сорвать с себя невидимый поводок. По негласной договоренности опасные темы мы обходили, поэтому про Дорию не было сказано ни слова. Как, впрочем, и о моем открытии круга мертвых, битвы с храмовниками, нашей встречи через год после знакомства, когда Гворий предложил мне стать его младшей женой. Не стоит, право слово. Мы оба знали, что все это было. Оба понимали, что такие воспоминания доставят нам лишь боль. Сегодняшний вечер не предполагал взаимных обид и упреков. И нам он вполне удался.