Требуется сообщник - Новицкая Ольга

– Брешет басурманка, аки пес поповский, – прогудел он. – Был я в той Москве зачуханной, нет там подобных нарядов.

– Говорю же «из будущего», – жалобно напомнила Женька. – Вот вы мне не верите, а я, может, могу сказать, что там у вас дальше будет.

– И что же? – насмешливо осведомился Еремей.

– А какое это княжество?

– Царство у нас, девонька, – ласково, слишком ласково заметил Еремей, боярин испуганно сел и постарался стать неприметным. – А ты в столице, городище Бранск.

– Брянск? – изумилась Женька. – Это я что же, в Белоруссии?

– Белая Русь твоя далече отсюда будет, – еще ласковей проговорил Еремей. – Сказано тебе – Бранск.

– Ясно, – ноги у Женьки подкосились, но ее подхватил бдительный Иван. – А вы царь, но в княжеском корзне.

– Есть такое, – согласился Еремей, – Корзно, правда, царское. Князь, он, знаешь, обобщенную дружину водит, в государственное управление не лезет.

– Ой, мамочка, – прошептала Женька. – Так, похоже, я не в прошлом, а в параллельном мире, да?

– Не знаю, о чем ты говоришь, – Еремей сурово сдвинул брови, – да только лучше признавайся, как ты про комнату потайную узнала и кем ты сюда заслана, каким иноземным царством и с какой целью. Иначе сама знаешь…

– Знаю, – слабо кивнула Женька, совершенно не обратив внимания, что перебила царя. – Мой меч, твоя голова с плеч.

Бояре от такой наглости с мест повскакали и затрясли бородами и посохами.

– Это что же, ведьма басурманская царю-батюшке угрожать будет? – орали они, выказывая радение за страну. – Ишь ты, мечами размахалась!

Оправдываться было бессмысленно, и Женька торопливо перекрестилась и забормотала «Отче наш», в надежде откреститься хотя бы от «басурманства». Заметив ее движение, старший царевич нагнулся к уху Еремея и что-то торопливо проговорил. Но остановить бояр не посмел. Второй царевич тоже принялся что-то говорить отцу, но сперва смерил Женьку таким взглядом, что той захотелось дать нахалу по шее. Порыв пришлось сдержать и крепко стиснуть зубы, ожидая решения своей участи.

Гвалт стоял как на базаре, все махали руками, посохами, стараясь перекричать друг друга, младший царевич горячо выговаривал старшему брату, а тот отмахивался от него как от мухи и продолжал втолковывать свое Еремею. Вдобавок в зал прошмыгнул тот самый мужик, которого Женька заметила, вываливаясь из потайного коридора.

Пресловут пробрался к Еремею и, поклонившись, торопливо заговорил, захлебываясь от счастья. Наконец Еремей, до той поры молчаливый, выпрямился и хлопнул в ладоши. Все мгновенно стихли. Бояре поплюхались на лавки, стражники вытянулись в струнку, царевичи сели как положено, гордо глядя перед собой, а Пресловут отступил и замер.

– Спасибо вам за совет, бояре верные, – возвестил Еремей неожиданным для его габаритов глубоким голосом. – Спасибо за радение в делах государственных, да только надо мне поговорить с магом моим да царевичами. Все свободны. Стража тоже.

Бояре сдержанно возмутились, стража нахмурилась. Еремей прихлопнул ладонью по подлокотнику и тихо велел:

– Вон. Ваня, останься. Будешь нас охранять.

Стража облегченно вздохнула, бояре низко поклонились и степенно вышли через высокие двустворчатые двери. Стражники удалились следом. В тронном зале остались только царь с царевичами, стражник Иван, не отходивший от Женьки ни на шаг, и маг Пресловут.

– Валяй, говори, – разрешил Еремей.

Поскольку остались все свои да странная гостья, которую, если что и казнить не жалко, он позволил себе расслабиться, сдвинул корону набекрень и с облегченным вздохом развалился на троне.

– Я? – осторожно спросила Женька.

– Цыц, – беззлобно цыкнул царь. – Пресловут пусть говорит. Илья, Елисей, слушайте внимательно. Тебе, Илья, надо привыкать дела решать обдуманно, а ты, Елисей, послушай, на пользу пойдет.

Из его обращения Женька поняла, что старший Илья, а младший, тот, который нахал, – Елисей. Оба светло-русые, синеглазые, похожи друг на друга, а ростом, видать, пошли в маму, папа им обоим в пупок дышал. Илья выглядел серьезнее, а Елисей, если бы не его нахальный взгляд, давеча пробежавшийся по Женькиной фигуре, казался более веселым и улыбался так красиво. С таким прийти к подругам – значит вызвать стойкую зависть на пару месяцев.

– Эй, гостья, – Еремей помахал рукой. – Ты слушать будешь или сразу на кол?

Его слова произвели должный эффект. Вспомнив, где находится, Женька вздрогнула и, виновато пожав плечами, опустила голову.

– Давай, Пресловут, выкладывай, – велел Еремей, сложил ладони на животе, прикрыл глаза и приготовился слушать.

Краткая речь мага сводилась к тому, что Женька и впрямь прибыла из «мира далекого, не нашенского, по времени не пересекающегося, из земель далеких, недоступных» и опасности, как таковой, собой не представляет. А попала она сюда «по чьей-то воле злобной, да только зелье приворотное из-за кислоты соляной да лягушки подлой воспрепятствовало».

– Это как? – Еремей приоткрыл один глаз, с интересом глянув на Пресловута.

– Она должна была оказаться в другом месте, – уже простым языком, без выкрутасов, пояснил маг.

– Понятно. Дальше давай.

Выяснив, что опасности Женька не представляет, Илья облегченно вздохнул, а Елисей подмигнул.

Кто вызвал гостью, осталось неизвестным. Пресловут, для проверки и уточнения испросив разрешения царя, выдернул у Женьки волосок и сунул его в стеклянную колбу, где шипела и булькала синяя жидкость. Анализ показал, что девица самая что ни на есть русская, а если и были в роду какие басурмане, то много веков назад.

– Теперь хорошая новость, ваше величество, – победно заявил Пресловут, ставя колбу на пол возле трона. – Сработало мое зелье!

– Давно бы так, – оживился царь, выпрямляясь. – Что, жених к Забавушке мчится?

– Двое, ваше величество! Одного опознать не смог, но летит сюда едва ли не на крыльях! Рассмотреть не успел, он на границе на землю опустился, теперь пешедралит.

– Ничего, тут недалече, верст пять, – отмахнулся Еремей.

– А я говорю, нельзя так близко к границе столицу располагать, – буркнул Илья. – Где это видано, за час с границы до столицы?

– Тихо там, – благодушно велел Еремей. – Мы эту границу отодвинем. Пусть только нападет кто-нибудь. А что, вот тебе и повод, и земли.

Илья закатил глаза, но смолчал.

– Второй-то жених кто?

– Первоцвета помните, ваше величество?

– Это кто ж такой? – задумался Еремей, – А! Царя Мирослава сын? Помню, как же. Забавный мальчонка был, крепенький такой, шустрый. Поговаривали, богатырем станет.

– Не уверен насчет богатыря, – уклончиво ответил Пресловут, – но к Забаве едет. Скоро оба будут здесь.