Химеры чужих желаний - Шумская Елизавета

После этого открытия Анарил в третий раз за сегодняшнюю ночь отправилась спать и на этот раз уснула мгновенно.

ГЛАВА 8

Не отрываясь Ингвар смотрел на неизвестного, пытаясь разобрать хоть что-либо в тени капюшона. Как всегда, это не удалось. Однако тяжесть руки жрец ощутил, будто происходило это вовсе не во сне. Ладонь неизвестного легла на его плечо, сжала его и через мгновение толкнула вниз. В следующий миг Ингвар очнулся в своей же спальне. Вот только была в ней какая-то неправильность. Имлаймори осмотрелся. Да нет, все в порядке. Та же темная комната, большую часть которой занимала кровать. Те же низкие плетеные тумбочки, панели с тонким рисунком, за которыми находится гардеробная, на стенах картины с пейзажами. Что же не так?

Мужчина повернулся к кровати и все понял. Он завис на небольшом расстоянии от пола. Вернее, его астральное тело находилось там. В то время как физическое продолжало лежать на постели. Так странно было видеть себя со стороны. «Что-то у меня лицо излишне суровое даже во сне», — мысленно усмехнулся Ингвар.

Однако нужно заниматься делом. Жрец попытался вспомнить, каков был план. Во сне все действия совершаются несколько иначе, чем в реальности. Что-то быстрее, что-то медленнее, одно легко, другое с неимоверными усилиями. Вот и сейчас имлаймори не сразу припомнил, что ему нужно идти в квартал, где, по его расчетам, должно произойти нападение. Выполнить же задуманное оказалось не так-то просто.

Он направился к выходу из комнаты, но каждый шаг давался с огромным трудом, будто жрец шел по болоту или продирался сквозь невидимую густую массу. «Так дело не пойдет. Этак я до утра не выйду из дома», — недовольно подумал Ингвар. Однако никаких идей, как иначе добраться до нужного места, не возникло. Продолжая преодолевать сопротивление окружающего пространства, он спустился вниз и прошел в комнату с прозрачной стеной. Та сохранила новоприобретенное свойство стекла. Жрец дотронулся до нее, но ничего не произошло. Стена осталась непреодолимым барьером. Только вот символов, нарисованных Анарил, имлаймори сейчас не видел. В остальном все было так же, как и в реальности. Ингвар вздохнул и, отодвинув дверь, вышел в сад.

Ода застыл, сойдя с крыльца дома, и поглубже вдохнул запах. Это ложь, что во сне мы можем только видеть и слышать. Нет, можно и ощущать запахи, и чувствовать предметы на ощупь, даже вкус ощутить, иногда для этого не требуется есть или пить во сне. Тело, особенно астральное, отлично помнит, каково все это в реальной жизни. Или срабатывает воображение, подсознание, память поколений, внушенные воспоминания, что угодно, не так уж важно, главное — во сне работают все органы чувств. Сейчас Ингвар явственно ощутил это на себе. От задумчивого парка вокруг храма веяло прохладой и пахло, как пахнет только весной — травой, акацией, цветущей сливой и водой. Сладким предвкушением и надеждой. В детстве бабушка рассказывала своим внукам, что в пору, когда длина дня не сильно отличается от длины ночи, возможно все. Главное, желать только хорошее и только себе. «Это то время, когда нужно заняться собой». Ингвар не до конца понимал, почему бабка выделяла именно этот период, но отлично знал, что она редко ошибалась.

Мужчина полной грудью вдохнул эти чарующие ароматы и внезапно почувствовал себя необычно легким. Свободным от любых оков. Жрец хотел рассмеяться, но отчего-то не смог. Вместо этого он побежал по дорожке, с каждым шагом отталкиваясь от земли все сильнее, пока наконец не прыгнул так высоко, что носком мягких туфель коснулся верха каменного фонаря. Тот был где-то по пояс взрослому человеку. В своем странном состоянии имлаймори с легкостью оттолкнулся от него, в следующем прыжке достиг священных ворот, верхняя перекладина которых находилась на высоте второго этажа. Еще один толчок — и вот он уже на крыше дома по соседству.

Имлаймори казалось, что сейчас главное — только бежать вперед. Он не думал про равновесие и скользкие изогнутые крыши, козырьки, на которые он то и дело приземлялся, если тут уместно это слово. Прыгать было легко и весело. Перелетая с одного конька кровли на другой, имлаймори видел ночной город, темный в большей своей части, но кое-где подсвеченный огоньками. Особенно там, где бежали главные улицы. То же касалось кварталов развлечений. Однако туда, куда он направлялся, зажженных фонарей было мало. Считалось, что те, кто слишком поздно возвращается домой, должны и сами озаботиться освещением. «Благопристойные старые районы, — усмехаясь, подумал жрец, пробегаясь по изогнутому коньку крыши. — Кузница жен и воинов, ищущих покровителя».