Смерть за смерть. Кара грозных богов - Гаврилов Дмитрий

Он благодарно кивнул и вынул из-за пазухи глиняную бутыль – то самое вино, что хотели распить после сватовства. Старик взял подарок и беззвучно удалился.

Розмич остыл не скоро. Поднялся с земли, когда солнце уже закатилось, а маленький костерок, разложенный на камне, стал единственным пятном света.

Почему этот костерок горит и не угасает столько времени, Ловчан гадать не стал. Он вообще предпочёл закрыть глаза на все странности. Даже не заикнулся спросить у старца, как тому удалось перемахнуть живую изгородь в один прыжок. Совать нос в чужие тайны – дело опасное и неблагодарное.

– Нас пригласили остаться на ночь, – сообщил он Розмичу, кивнул на землянку.

Друг смотрел безучастно. Он вряд ли расслышал эти слова. Зато когда Ловчан взял за локоть и повёл к жилищу старца, был послушнее овцы.

Отойдя на десяток шагов, Ловчан обернулся. Во тьме истукан казался самим Чернобогом. Но быть такого не могло – в землях словен Чернобога уважают, но капищ в его честь не ставят. Как не ставят идолов богу Локи в землях мурман и свеев. Этим богам среди людей не место.

Жилище старца встретило теплом и светом. Над большим очагом бурлил, исходя парами, котёл. Прежде чем хозяин землянки окликнул, Ловчан заглянул в лицо Розмича и ужаснулся. Друг мало отличался от деревянного истукана, коему молился: губы бездвижны, глаза безжизненны, кожа почернела, а в бороде появились седые волоски.

«Ай да Жедан! – воскликнул Ловчан мысленно. – Ай да Затея! До чего мужика довели! Да я вас…»

От раздумий оторвал голос старика:

– Веди его сюда.

Розмича усадили на скамью. Стянули сапоги и верхнюю рубаху. Старик притащил кружку с травяным настоем и велел напоить. После тем же отваром обтирали лицо и руки, били по щекам, пытались разговорить.

– Придётся самое сильное дать, – вздохнул старик, извлекая из потёртого сундука маленький глиняный пузырёк.

Ловчан не хотел, но всё-таки позволил напоить друга этой отравой. Ведь, в сущности, какая разница – от горя помрёт или от снадобья незнамо какого жреца?

– А ты кто? – без лишних поклонов спросил Ловчан. Не слишком вежливо, но старик не стал напоминать о приличиях и обычаях.

– Волхв, – отозвался он.

– А что за бог на поляне стоит?

– Велес, конечно. Другим не кланяемся, – усмехнулся старец. – Скажи лучше, отчего твой друг занемог? Беда какая?

– Беда, – признался Ловчан. – Свататься пошёл, да от ворот поворот получил.

Губы старика дрогнули, но улыбка получилась беззлобной. На такую даже Розмич не обиделся бы, если б разглядел.

– Что же, сильно хороша?

– Не без этого. Хотя, как по мне, так самая что ни на есть обыкновенная. Зато он, – Ловчан кивнул на друга, – вишь! Даже убиться готов. Дураку хоть кол теши, а он своих два ставит!

– Ну, убиваться он не хотел.

– А что тогда?

Волхв снова улыбнулся, но в этот раз от его улыбки веяло грустью.

– Не ведал, как с горем своим справиться.

Ловчан фыркнул, ничуть не беспокоясь о том, что Розмич может услышать. Отказ Жедана – штука, конечно, грустная, но не настолько же!

«Да он здоров, как два быка!» – подумал Ловчан.

– В здоровом теле здоровый дух – редкость, – весомо заметил волхв и, углядев ухмылку, продолжил, словно мысли читал: – Зря смеёшься. Знаешь, как порой бывает? Всем кажется, будто дело яйца выеденного не стоит, а для самого оно настолько важно, что даже говорить о нём лишний раз боязно. Даже думать.

– Хочешь сказать, поэтому он от неё, как от чумной, шарахался? И разговорчив был, точно дубовая колода?

– Так.

– А почему же биться за неё не стал? Почему просто ушёл, как в женитьбе отказали?

Волхв бросил взгляд на чёрного от горя дружинника, ответил, помедлив:

– У него и спросишь. Гляди: вот-вот в себя придёт.

– А если он снова? – спросил Ловчан с опаской. – Ну, это… того!

– Он сильней, чем ты думаешь, – усмехнулся старик. – Много сильней…

Глава 5

Розмич возвращался к жизни медленно и, как казалось со стороны, неохотно. Даже когда взгляд стал осмысленным, а рука потянулась за предложенной миской похлёбки, на живого человека походил мало.

Лицо по-прежнему тёмное, движения рассеянны, голос хрипит. И постоянно морщится, будто каждый звук невмоготу.

Он коротко отвечал на вопросы волхва, ещё короче отвечал Ловчану. Благо, первый спрашивал по делу – как чувствует ноги и руки, не ноет ли в груди, нет ли перед глазами тумана. А вот второй говорил абы что – просто хотел убедиться, что друг пришёл в себя. Розмич понимал беспокойство Ловчана, но всё-таки злился. Насколько может злиться обессиленный, выжатый до капли человек.