Крылья Феникса - Жданова Светлана

Прощались мы бурно. Пожалуй, даже слишком. Я уже полчаса не слезала с рук печального демона и обливалась слезами вперемешку со смехом и едкими замечаниями, а так же время от времени завывала: — На кого ж ты меня покидаешь!

Бедный Бальтазар от такого бледнел и клятвенно заверял, что еще как-нибудь навестит по случаю очередной истории, в которой я увязну по самый «не балуй». Я согласно кивала и просила в следующий раз явиться хотя бы в сносных штанах, а не в мороке. Демон обещал обсудить этот вопрос с Заквиэлем, попутно намылив ему шею все в той же ванной, из которой огненного демона столь беспардонно телепортировали. На что я услужливо подсказала, что в таком случае лучшей местью будет телепортация этого несносного типа в совсем чужую ванну, и желательно в тот момент, когда в ней кто-нибудь будет. Бальтазар счастливо потер ладони, уже мысленно перебирая кандидатов на совместный банный день для Заквиэля. Надеюсь, мне не влетит, когда узнают, чьей идеей была сия невинная шутка.

Еще я добрые пять минут распиналась, рассказывая, как хочу вновь увидеть своих чертят всех вместе. Особенно упирала на то, что соскучилась по своему зеленому другу. Это так, для отвода глаз, не говорить же мне, что хочу видеть Данте до темноты в глазах.

Я в очередной раз с силой обхватила шею демона и, наконец, отпустила своего страдальца. Отдышавшись, он улыбнулся.

— Не переживай так. Мы ведь увидимся. А лучше если ты полетишь со мной.

— Ага, разбежалась. Бали, я тебя обожаю, — улыбнулась я и чмокнула его в подбородок. А потом заглянула в вишневые глаза, горящие изнутри. Как у саламандры. — Будь хорошим демоном, передай от меня принцу вот это.

Если раньше Бали и смотрел на меня с подозрением, то сейчас совсем растерялся. Что и было использовано с толком. Снова обняв его, я довольно напористо прижалась губами к его губам. Первые секунды он лишь оторопело стоял истуканом, но потом весь как-то расслабился, растекся и, приобняв, ответил. Да еще как!

Вот интересно, кто учил этих чертей целоваться? Или это приходит с опытом их далеко не короткой жизни? Уж не знаю, но только делают они это так, что, наконец оторвавшись, я с полминуты в себя не могла прийти.

А демон вздохнул:

— И как по-твоему это передавать? Знаешь, Лилит, я кажется понял, за что он тебя так любит, за такое нельзя не любить.

— За что же? — лукаво улыбнулась я, приподнимая бровь.

— За страсть и огонь в твоей крови. — Бали поцеловал меня в висок и разжал объятья. — Мне пора, малышка.

Снова чуть не расплакавшись, я отпустила асура. И тот, словно спасаясь бегством от непредсказуемой ведьмы, поспешил залезть на дракона. Что не было пропущено мною и злостно прокомментировано:

— Ну что за мужчины пошли, ты с поцелуями, а они в кусты.

Элвил захихикал, выдувая из ноздрей облачка пара.

— А ты проследи, чтобы он передал все в точности, — кивнула я дракону.

Прощание проходило довольно далеко от крепости, на большом уступе одной из скал. С рассветом мы с Стаськой вылетели проводить Бальтазара, уже собравшегося смотаться от нас «по-тихому». За что был нещадно бит подоспевшей ведьмой и драконицей. Я высказала Бали все, что думаю об их способе прощаться, и о нем в частности. После чего пристыженный асур был вынужден терпеть меня на пути к границе патрулирования драконов Тарин Дастана.

И вот теперь он вновь оседлал бедняжку Элвила, бедняжка был больше Стаси раза в два и считался не просто крупным драконом, а гигантским. Бали помахал нам рукой и послал воздушный поцелуй. А затем они взлетели.

Я тяжело вздохнула, прощаться с друзьями всегда грустно.

— Не переживай ты так, — коснулась моей щеки Стася. — Не навсегда ведь.

— Просто я по ним так скучаю.

— Ну вот, они еще за горизонт не скрылись, а ты уже слезами обливаешься. Давай лучше полетаем.

Она знала, чем меня соблазнить.

Заложив пару крутых пике, мы немного порезвились в небе, а потом медленно, наслаждаясь полетом, направились в крепость.

Крылья золотисто-красного дракона мерно поднимались и опускались. Ее тяжелые бронированные бока ходили им в такт. Уверена, даже сердце драконицы в тот момент не выбивалось из общего ритма. Вдох — взмах — стук! Мелодия одного полета.

Эх, сейчас бы в руки любимый котэ, подаренный мне давным-давно папочкой.

Я любила весну. Как звон ручья, как первые жаркие солнечные лучи, как запах прелой земли, раскрытой после снежного одеяла, как радостный щебет перелетных птиц, как свободу от холодных оков зимы, как радость долгожданной дороги.