Море Троллей - Фармер Нэнси

— Что, ныне море уж не такое теплое, как в дни нашей юности, да? — усмехнулся он.

— Да в море всегда холодно, как у тролля в заднице, — прошелестел Руна.

Олаф расхохотался.

— Ну, что скажешь?

В морской воде — привкус сосны и ели. Ее питает быстрая речка с горных вершин. Течение извивается, что твоя гадюка, ползущая по песку. Оно черное, при том, что само море — зеленое, и опускается ко дну, ибо родилось от талого снега. В воздухе пахнет жареной олениной и свеженарезанным торфом. Из долины, что чуть севернее от нас, налетает ветер — и поднимает волну на реке. — Руна всё говорил и говорил, пересказывая самые удивительные подробности.

— Мы в земле Гицура Пальцедробителя, — заключил Руна. — Его усадьба — в каком-нибудь часе пути к северу.

Воины обступили старика. Солнце село, над морем стлался серый вечер — и утекал в туман, всё еще клубящийся над одетой темным лесом горой. Тут и там замерцали первые звезды.

— Ну, кто не прочь поберсеркствовать? — вполголоса спросил Олаф.

Глава 16

Гицур Пальцедробитель

— Я хочу, я! Я имею право! — твердила Торгиль. Корабль уже вытащили на берег. Воины достали оружие и теперь осматривали его в свете наскоро разложенного костерка.

— Ты имеешь только одно право — исполнять мои приказы, — отрезал Олаф. — Ты останешься сторожить корабль.

— Но почему я?

— А кто еще присмотрит за твоей рабыней?

— Да она мне на хрен не нужна! — бушевала Торгиль. — Заморыш никчемный, что с нее толку-то? Я вообще хотела сменять ее на меч, да только ты мне не позволил!

— Ты слишком полагаешься на мою дружбу с твоим отцом, — проговорил Олаф. Голос его звучал негромко и ровно. Именно так (Джек это уже давно понял) Олаф Однобровый разговаривал перед тем, как прийти в ярость.

Торгиль, видимо, тоже это понимала: она тотчас же пошла на попятный.

— Я просто хотела, чтобы ты мной гордился.

— Я тобой и так горжусь, — отозвался великан. — Но ты должна приучиться к порядку. С тобой останутся Эрик Широкоплечий и Эрик Безрассудный. Они боятся темноты, так что толку от них всё равно мало. А еще останется Руна — приглядит, чтобы ты не задирала Люси.

— Уж этот мне Руна… — буркнула Торгиль себе под нос.

— Если тебе нужен лишний воин, так за сестрой могу присмотреть и я, — с надеждой предложил Джек. Если очень повезет, воительница погибнет в битве…

— Э, нет! Ты пойдешь с нами, — отрезал Олаф.

— Я?! — воскликнул Джек.

— Он?! — завизжала Торгиль одновременно с мальчиком.

Олаф ухватил Торгиль за ноги, перевернул вниз головой и хорошенько потряс — у той аж дух перехватило, и поток ругательств разом иссяк.

— Приучайся к порядку, говорю, — буркнул он и разжал пальцы. Торгиль шлепнулась на мокрый песок.

А Олаф подтолкнул Джека к костру и сам выбрал для него ноле.

— Это тебе для защиты, на всякий случай. А в битву чтоб не лез, — велел скандинав.

— На мой счет можешь не беспокоиться, — отозвался Джек.

— Да я ж всё понимаю, грабеж — дело увлекательное, — мечтательно проговорил Олаф, ероша мальчику волосы. Ощущение было, как от удара — Но даже если очень в драку потянет, просто скажи себе: «Нет».

— Просто скажи «нет». Понял, не маленький…

Олаф опустился на корточки — и заглянул мальчику в лицо. В свете костра глаза викинга ярко блестели.

— Я хочу, чтобы ты сложил обо мне песню. Ты — совсем еще молодой скальд, но другого-то у нас нет, с тех пор, как Руне по горлу полоснули.

— А он… — Джек сглотнул. — Тоже просто наблюдал за битвой?

— Ну да. Ему вообще-то полагалось стихи слагать, но Руна напрочь позабыл обо всём и очертя голову ринулся в бой. И я его не виню. Некогда он был одним из лучших воинов, пока его костный недуг не скрутил В один прекрасный день я возьму его в набег — и дам умереть с мечом в руке.

— Как это великодушно с твоей стороны, — пробормотал Джек.

— Да уж я такой! — просиял Олаф. — Смотри, не забудь и это тоже в песню вставить…

Воины между тем вооружались; Джек наблюдал. Большинство были при мечах, но несколько человек вынуждены были довольствоваться короткими копьями. У всех были секиры. Один прихватил с собою связку факелов и горшок с пылающими угольями. У каждого скандинава было по два щита: один — спереди, на груди, другой переброшен за спину. Деревянные щиты особого доверия не внушали.