Совет двенадцати - Рудазов Александр

— Ты это мне? — повернулся длик.

— Тебе—тебе. Хочешь вступить в Совет Двенадцати?

В зале стало так тихо, что стало слышно, как бьются сердца. Серые плащи воззрились на Креола удивленно, «красные» — ошеломленно, Кодера Ясновидящая — яростно.

— Можно, — подумав пару секунд, согласился длик. — Но без прозвища. Я не испытываю потребности в именах и кличках. Я просто длик.

Тишина взорвалась бешеным шумом. Красные плащи повскакали с мест, протестуя, топая ногами, выкрикивая что-то нечленораздельное. Кодера Ясновидящая, напротив, упала на скамью, дрожа в приступе дурной злобы. Все ее мечты и надежды только что были растоптаны.

А вот серые плащи от души веселились. Шамшудцин хохотал и хлопал в ладоши, Хобокен размахивал над головой треуголкой, счастливый за товарища, Ванесса тихо посмеивалась в кулак, глядя на бешеное лицо Кодеры.

Тивилдорм Призрак неодобрительно покачал головой, однако возражений не высказал. Для соблюдения формальностей было проведено голосование — девять «за», один «против», один воздержался — и длик легко запрыгнул в свободное кресло.

— Кстати, серый плащ я носить не буду, — сообщил он. 

ГЛАВА 11 

   В двенадцатигранном зале Совета вновь воцарилась тишина. Красные плащи успокоились, крики и топот смолкли. Тивилдорм Призрак, взявший на себя роль спикера, поднялся со своего места и надтреснутым голосом провозгласил: 

— Объявляю действующий состав Совета Двенадцати! Креол Разрушитель! Тивилдорм Призрак! Шамшудцин Черный! Ванесса Внезапная! Гвэйдеон Серебряный! Хобокен Железный! Клевентин Предатель! Лакласторос Зеленый! Асанте Шторм! Руорк Машинист! Мурок Вивисектор! И... и белый кииг. Без имени и без прозвища. Испортил всю церемонию.

Махнув призрачной рукой, Тивилдорм уселся на место. Да, он любил, когда все шло в строгом соответствии с церемониалом. Что здесь плохого?

К плечу Креола склонился костлявый колдун в синем плаще ― Гвен Зануда, личный секретарь, перешедший по наследству от Бестельглосуда Хаоса. Кто—кто, а он был действительно предан новому начальству ― ведь ему наконец позволили восстановить выбитый глаз! Снова глядя на мир в оба, Гвен чувствовал себя ужасно счастливым.

— Владыка Креол, если не возражаете, хотелось бы решить вопросик с календарем, ― заискивающе попросил Гвен.

— С календарем? ― переспросила со своего места Ванесса. ― Что там с календарем?

— Сущий пустяк, ― достал блокнотик Гвен. ― Не могли бы вы сообщить мне даты вашего рождения, высокочтимые повелители?

— Зачем? ― не понял Креол.

— Согласно обычаю, дни рождения членов Совета Двенадцати являются государственными праздниками.

— Класс! ― мгновенно оживилась Ванесса. ― У меня двадцать первого мая!

— Записал, благодарю, ― черкнул пером Гвен. ― Что насчет вас, повелитель Гвэйдеон?

— Я родился четырнадцатого эскаллора, ― ответил паладин.

— О—о... а что за число это будет по нашему календарю?

— Эскаллор ― шестой месяц каабарского года.

— А... я запишу четырнадцатое июня, ― принял решение Гвен. ― А вы, владыка Креол?

— Пиши двадцатое января.

— Благодарю за информацию. Повелитель Лакласторос?..

— Мм... ― задумался карлик—мутант. ― Полагаю, если пересчитать даты сообразно с в—вашим календарем, м—мой день рождения будет соответствовать двадцать в—восьмому января.

— Превосходно. Владыка Тивилдорм и повелители Шамшуддин, Хобокен и Клевентин снабдили меня нужными данными еще в прошлом месяце, а дни рождения повелителей Асанте, Руорка и Мурока и без того известны всей стране уже много лет... Значит, остался только повелитель... э—э...

— Просто длик, ― дружелюбно сказал длик.

— Очень жаль, что ваше имя неизвестно... ― посетовал Гвен. ― Это вызовет определенные осложнения в некоторых...

— Мое имя останется при мне, сожалею, ― развел лапками длик. ― И дата моего рождения тоже.

— Вы что, и этого никому не говорите? ― устало повернулась к нему Ванесса.

— Нет, просто не считаем нужным запоминать такую бесполезную информацию. Какая разница, в какой конкретно день ты родился? Я даже не уверен, сколько мне лет ― двести семьдесят три или двести семьдесят четыре. Возможно, даже двести семьдесят пять, я не уверен. Количество прожитых лет не изменится от того, известно ли оно мне или неизвестно, ― так какой же смысл их считать?