Стерва. Подвид: Королевская - Звездная Елена

- Потому что я хотела вернуться домой… тогда я еще думала, что у меня есть дом…

А Тигрик подбежал, обнял, затем и вовсе сжал и едва слышно простонал:

- Рыся… мой избитый жизнью Рысенок…

Он говорил что-то еще, он гладил, пытался успокоить, он сам принес воды, но у меня от рыданий стучали зубы о стакан и я едва не захлебнулась, не в силах сделать даже глоток. Я так плакала… безудержно, надрывно, воя от отчаяния и от бессилия что-то изменить… Тогда, шесть лет назад, я возвращалась домой неся во чреве дитя лигейца. Это была девочка, почему-то уже тогда, я знала это. Ради этого ребенка я пошла на немыслимое и все же вырвалась оттуда, откуда не возвращаются. Мне помог Саер. Помог… это слишком малое определение того, что он для меня сделал, жаль, тогда я не знала, что он единственный, кому я могу доверять… Жаль…

- Когда я вернулась, мне были так рады, - начинаю рассказывать, сквозь всхлипы, сквозь неутихающие рыдания, и Саер слушает, слушает, даже не пытаясь перебить. - Меня приняли с распростертыми объятиями, мама не отходила от меня почти всю беременность… Акушерка и травница рода следили за моим состоянием… Следили… да со мной носились как с треснутым яйцом! И чем ближе подходил срок родов, тем больше клан делал для меня и моего будущего ребенка… Детская комната была готова за несколько дней до рождения моей малышки. Роскошная кроватка, расшитые пеленки, костюмчики и пинетки, которые матушка расшивала сама, беседуя со мной долгими вечерами… И я верила, что мой ребенок желанен!

Тигрик молчал, все так же внимательно слушая, но его руки… ему было больно за меня, я видела, и потому нашла в себе силы продолжить:

- Роды были тяжелыми… я мучилась двое суток, а на рассвете моя крошка огласила первым криком клановый замок… Она была такая красивая… - слезы и вновь судорожные рыдания, рассказывать дальше я не могла.

Тигрик не спрашивал ни о чем, пока рыдания не перешли во всхлипы, и тогда задал один единственный вопрос:

- Как?!

Как же долго я задавала себе этот вопрос… Так бесконечно долго… И насколько же было больно, когда был найден ответ…

- Пока я спала утомленная родами,- слезы почему-то прекратились, уступая ощущению дикой пустоты и надломленности,- мама отнесла малышку в детскую, распеленала, положила в кроватку, и, подойдя к окну, распахнула створки…

- Тварь! - прошипел Саер.

Сама не знаю, почему я продолжала рассказывать:

- Малютка плакала, а Равеисса стояла у окна, не обращая внимания на порывы ледяного ветра, и спокойно ждала… Акушерка пыталась вмешаться, но… А я спала, Саер! - сердце сжалось вновь.- Я спала! Потом услышала сквозь сон детский плач, и позвала маму. Она пришла, и детский плач прекратился. Мама была со мной, она не соглашалась принести ребенка до тех пор, пока я не поем. Она заставила съесть все… и когда, наконец, принесли мою девочку, малышка отказалась взять грудь… В ту же ночь, моя девочка умерла… У меня на руках… Она не дожила даже до своего второго рассвета…

Слез больше не было… я устало смотрела в пространство, не видя ничего вокруг.

- Как ты узнала? - шепотом спросил Саер.

- Убила акушерку,- так же шепотом ответила я. - Но сначала двух нянек, которые были обязаны следить за моим ребенком… Нянек убила сразу… мама приказала!.. Она была со мной, когда умирала малютка… Она была со мной, когда я, обезумев от горя, искала на ком выместить зло… Она стояла рядом, утешая и поддерживая, когда земля… Спустя месяц я заметила, что леди Лвессана, та самая акушерка, отводит глаза, стоит мне взглянуть на нее. В ту ночь я впервые пытала… На рассвете она созналась во всем.

Я не стала рассказывать Саеру, как в то же утро ворвалась в спальню матери - Равеисса все отрицала. Абсолютно все! И я почти поверила, но… травница рода как-то неудачно и совершенно случайно, погибла по дороге к вызвавшей ее мне, и подозрения упрочились. Подозрения, в которые не хотелось верить… До сегодняшнего дня, я надеялась, что мая мать не причастна к этому… Я верила, непонятно во что…

- Одно твое слово, и глава клана Рысей не покинет мой замок… Я готов убить ее сам, не взирая на последствия! Одно твое слово, Рыся…

Прошло шесть лет… Он был первым, кому я рассказала… и я знала, что больше рассказать подобное не смогу никому, впрочем, не смогу и отдать приказ об убийстве собственной матери. Тигрик понимал это, иначе Равеисса уже была бы мертва.