Женщина с берега - Сандему Маргит

Не сумев открыть пальцами медальон, Мали сделала это при помощи ножа, который взяла у Андре. Наклонив голову, она принялась рассматривать прядь волос.

— Мать моей бабушки была гораздо светлее меня.

И здесь написано: «Петра Эриксдаттер Нордладе, 1829». Значит, теперь этот медальон принадлежит мне.

— Да, он твой, — сказала Нетта. — И он на редкость красив!

Мали снова взяла нож и слегка ковырнула им край медальона.

— Похоже, что… там есть еще одно дно… прямо под прядью волос.

— Дай-ка я посмотрю! — живо произнес Андре.

Все трое склонились над медальоном. Нетта почти ничего не видела, но им об этом ничего не говорила — ей совершенно не хотелось пользоваться теперь лорнетом.

— Да, — сказал он. — Прядь волос занимает только половину внутренней части медальона.

Донышко медальона приподнялось, и они увидели вторую половину, расположенную под ним.

— Что это? — сказала Мали. — Что это там такое?

Прищурившись, Нетта сказала:

— Маленький кусочек… корня?

В крошечной точеной коробочке из темно-коричневого дерева лежал маленький, волосатый корешок.

Андре порывисто схватил медальон, выражение лица у него было крайне взволнованным. Положив медальон на стол, он встал и торопливо сказал:

— Не трогайте его! Подождите немного, не берите медальон в руки!

Порывшись в своем чемодане, он достал большой пакет.

— Моя мать сказала, что я должен взять это с собой, — сообщил он. — Тогда я смеялся над этим, но слава Богу, что послушал ее.

И он осторожно вынул из пакета какую-то странную вещь.

— Что это еще за штуковина такая? — с гримасой на лице произнесла Мали.

— Мандрагора, — сказал Андре. — Она всегда оберегала Людей Льда, как я уже рассказывал.

— Что? Ты носишь ее при себе? Ты не говорил об этом!

Он поднес мандрагору к медальону, медленно наклонил медальон набок…

— Боже мой! — воскликнула Мали. — Кусочек корня точно подходит! Значит, он был просто отрезан! С облегчением вздохнув, Андре сказал:

— Твоя прабабушка унаследовала этот медальон от своего деда Хавгрима. От Кристера Грипа! И доказательство этого — на столе! Добро пожаловать к Людям Льда, Мали!

10

На следующее утро, подходя к автомобилю, Мали сказала:

— Теперь, когда ты нашел требуемые доказательства, уже нет необходимости ехать в Эльвдален?

— Теперь это важнее для нас, чем когда-либо. Я должен отыскать других предполагаемых потомков Кристера Грипа. Тебе хочется вернуться домой?

— Куда мне возвращаться? Нет уж, поедем в Эльвдален.

— А ты, Нетта?

— Конечно, я тоже поеду, это так интересно!

— Мне тоже так кажется. Как твоя голова?

— Спасибо, превосходно!

Нетта ничего не сказала о том, что она долго-долго лежала без сна и плакала, от чего голова разболелась еще сильнее. Она оплакивала свою судьбу, потому что ее преданность этому молодому человеку усиливалась с каждым часом. Ситуация становилась для нее совершенно невыносимой, поскольку у нее не оставалось больше никаких надежд.

Она не испытывала к нему эротического влечения. Нет, ее чувство было более тонким. Сердечность, которую можно было назвать любовью, потребность доставить ему радость, сделать для него что-то.

И она могла это делать, пока он был свободен. Но если бы он влюбился в какую-нибудь девушку — например, в Мали — Нетта сразу бы почувствовала себя лишней и ненужной.

Поэтому ее и мучила бессонница.

Тем не менее, в это утро она чувствовала себя бодрой. Реакция могла наступить позже, среди дня, но тогда она будет просто дремать, как старуха, на заднем сиденье и клевать носом, не слыша, о чем болтают молодые.

Но Андре удивил ее, сказав:

— Мне кажется, если ты хорошо себя чувствуешь, Нетта, твоя очередь сидеть впереди. Что ты скажешь на это, Мали?

— Я не против, — усмехнулась девушка. — Первые две мили до остановки, а потом мы поменяемся.

— Еще чего, — ответил Андре.

— Нет, я просто пошутила, — тут же сказала она. — Пусть Нетта сядет впереди, я готова пойти на такую великую жертву!

— Не строй из себя мученицу, — засмеялся Андре. — Ты все равно никого этим не разжалобишь!

И они тронулись в путь.