Каменное сердце - Прозоров Александр

После этого его личная пифия пошла в лес позабавиться с новой игрушкой, а ведун с помощью Тарии сделал добротный меч себе, несколько ножей, пару топоров, две горсти гвоздей и десяток скоб. На сем его фантазия иссякла, и прочие добываемые из раскаленной топки слитки он просто плющил и мял — чтобы потом никто не смог составить их обратно в тело демона. Однако даже эта несложная процедура требовала времени. Раскромсать несколько тонн стали, да еще в одиночку, да еще как можно быстрее, чтобы раскаленный металл не успел остыть — это сродни подвигу Геракла.

— Ты и второго так же терзать будешь? — спросила утром Роксалана не спавшего уже вторую ночь ведуна.

— Там все проще, — отмахнулся Олег. — Он же золотой, он просто расплавится и вытечет. Пара пустяков.

— И можно будет сделать золотые слитки, типа банковских?

— Можно.

— И украшения всякие отлить.

— Можно.

— Только для этого ведь надо формы сделать?

— Можно.

— Можно я это сделаю? Я все уже поняла.

— Можно.

Глаза у Олега слипались, в голове давно стоял туман, и он даже примерно не мог предположить, к чему приведут старания скучающей спутницы.

К полудню уголь в запасенной куче закончился. К утру догорел и тот, что лежал в домне. Еще несколько часов оставшийся слиток удерживал жар, и с ним можно было работать. Если не ковать — то хотя бы рубить на куски, продвигаясь от стремительно остывающих краев к нутру. Вскоре исковерканный за несколько суток гномий меч, вместо того чтобы резать красное железо, начал плющиться сам. Это был конец: ведун сделал все, что мог. Бросив бесполезные отныне инструменты, Олег петляющей походкой ушел в юрту, упал на ковер справа от входа и мгновенно потерял сознание.

Потом он ощутил, как кто-то тихонько потряхивает его за плечо.

— Олега… Олежка… Олежек… Ты чего, спишь?

— Я умер, — простонал Середин. — Чего тебе надобно, старче?

— Зенки тебе не выцарапать?! Я тебя года на три младше!

— Роксалана, ты ли это? Конечно, ты… Кто еще станет гордиться своей инфантильностью?

— Слушай, золотой демон не плавится!

— А должен? — тряхнул головой Середин. — Сколько времени?

— День уже. Солнце давно взошло, а дождь кончился.

— Дождик был? Когда?

— Сегодня! Олежка, вставай! У меня золото не вытекает!

— Да что вам всем не спится… — Ведун поднялся, опять потряс головой, отчаянно зевая. — Какое золото, откуда?

— Пошли, я покажу!

Вслед за Роксаланой ему пришлось карабкаться к домне с золотым демоном, над которой поднимался слабый серый дымок. В нижней части стены, между двумя продыхами, была пробита дыра, из которой тянулась тонкая, как фольга, желтая полоска. Рядом лежали несколько влажных глиняных пластинок.

— И в чем проблема? — не понял Середин.

— Там же монстр был с кита размером! А у меня из пробоины всего горсточка металла натекла. Вот, видишь? Я несколько колье сделать хотела, браслеты, подвески и слитки. А натекло только на четыре колье, и все!

— Подожди, — тряхнул головой ведун. — Не проснусь никак. Ты его расплавила?

— Ну да, ты же сам велел!

— Когда?

— Позавчера.

— Не помню…

— Я спросила, можно или нет, ты сказал, что можно. Я подожгла и пошла формы делать. Десять штук слепила. Думала, отливать буду не торопясь. Пока последнюю заполню, первая как раз остынет. А еще колье сделала. На влажной глине аккуратно вырезала.

— И как долго все это горело?

— Как и у тебя! Я раза три уголь подкидывала, чтобы слой ровно лежал, следила за всем. Первую ночь так оставила, а потом следила.

— Роксалана, та такая милая, такая умница. Так здорово, что ты захотела мне помочь…

— Ты это как-то не искренне говоришь, — недоверчиво прищурилась девушка.

— Нет, вполне искренне, — не смог сдержать усмешки Середин. — Я всегда буду рад видеть тебя рядом, что бы в нашей жизни ни случилось.

— Ты глумишься?

— Нет, что ты! Просто десяток тонн золота для нас были бы как жернов для утопленника. Ну, как нам его отсюда уволочь в таких количествах?

— Куда делось мое золото? — опустив голову, нехорошим голосом спросила спутница. — На что ты намекаешь, шкодливый фокусник?

— Понимаешь… — Олег неопределенно пошевелил пальцами. — Понимаешь, у золота, как металла, есть одна злобно неприятная привычка. Оно, понимаешь, угорает при переплавке. Просто взял, расплавил, тут же отлил — а оно уже угорело. До десяти процентов теряется при такой простенькой процедуре. То есть десять процентов — это считается ничего, терпимо. В пределах нормы… Если просто расплавить и тут же лить…