Основатель - Бычкова Елена Александровна

Девушка замолчала, и тут же Гемран, шагнув к ней, крепко взял за предплечье, чувствуя под мягким мехом ее тепло, и посмотрел в узкую щель между домами. Он сам не знал, откуда в его воображении возникают яркие, полуоформленные образы. Они приходили словно со стороны. Как будто кто-то настойчиво нашептывал их на ухо.

В глубине хода вдруг появилась тонкая полоска света. Повинуясь желанию Вэнса, она становилась все шире. Повеяло запахом винограда и деревом, нагретым на солнце, послышалось громкое воркование голубей.

Паула изумленно вздохнула и следом за учеником перешагнула границу, отделяющую одну реальность от другой…

Гемран помнил рассказ фэри о том, как здесь было в прошлый раз. Но сейчас он не увидел ни широкой лестницы, ведущей вверх, ни зала с колоннами, залитого светом, ни громадной статуи Сфорцы.^[15]

Они оказались в просторном квадрате внутреннего дворика. Со всех четырех сторон возвышались деревянные стены невысокого дома. На уровне второго этажа тянулась открытая галерея с красивыми резными балясинами. Виноградная лоза оплела перила и раскинулась над головой зеленой шелестящей крышей. Рассеянные пятна света пробивались сквозь листву и прыгали по мощеному полу. Между его камнями виднелись тонкие травинки. В центре двора тихо журчал маленький фонтан, возле него росла тонкая ива, окруженная белыми цветами.

Зеленоватый сумрак сделал лицо Паулы бледным. Она смотрела куда-то наверх, закусив губы и печально изогнув брови. Тоже чувствовала глубокую грусть, разлитую здесь. Казалось, уныние струилось из венецианских окон и все ниже пригибало к земле ветви дерева у воды.

В глубине дома скрипнула дверь, во двор вышла девушка в черном платье, такой же черный платок покрывал ее голову. Она бесшумно скользнула мимо гостей, заглянув в лицо Вэнса, и он увидел красные от слез глаза и опухшие губы.

– Что здесь произошло? – спросил он тихо, когда незнакомка исчезла.

– Асфодели, – раздался приглушенный голос Кристофа, и только сейчас Гемран сообразил, что совершенно забыл о присутствии кадаверциана. Оглянулся и увидел, как тот смотрит в сторону ивы. – Цветы смерти.

– Он чувствует, – прошептала Паула, проводя обеими руками по лбу и щекам. – Он уже знает… про Александра…

– Идем, – сказал Вэнс.

Некромант, видимо хорошо знавший правила поведения в чужих мирах, молча сел на бортик бассейна, ожидая официального приглашения от хозяина.

Фэриартос вошли в дом. Здесь было прохладно, сумрачно, пахло небелеными холстами, мятой и деревом. Откуда-то слышалась тихая, печальная музыка. Вэнс поймал себя на том, что запоминает мелодию.

По узкой поскрипывающей лестнице они поднялись наверх. Дверь в комнату была открыта. В лучах рассеянного света, льющегося сквозь окно с частым переплетом, летали золотистые пылинки.

Великий маэстро сидел в кресле у стола. Услышав шаги входящих, поднял голову. Гемран увидел его глаза в полосе света – пристальные, мудрые, печальные – как на старинной картине. И почувствовал, что музыка, звучащая вокруг, оборвалась. Осталась лишь гулкая тишина, в которой глухо стучало его сердце.

Паула стремительно вошла в комнату, опустилась на колени рядом с Леонардо, прижалась щекой к его руке и произнесла низким от слез голосом:

– Александр погиб. Я пыталась его спасти. Но не смогла.

Не отрывая взгляда от Вэнса, художник положил ладонь на ее склоненную голову.

– Верю, что пыталась. И знаю, что не смогла.

Теперь Гемран смог рассмотреть его высокий морщинистый лоб, тонкий, длинный нос, волнистую белую бороду и такие же волосы. Одежду средневекового художника.

– Не стой на пороге, – услышал он слова хозяина и шагнул вперед.

Заметил мельком полки, заваленные свитками, футляр от виолончели, портрет юной золотоволосой девушки на стене. Повинуясь дружескому жесту художника, сел в кресло, стоящее неподалеку от тонконогого столика с пустой клеткой на нем.

– Я знаю, кто его убил, – произнесла Паула глухо.

– Ты не найдешь его убийцу, – ответил Леонардо задумчиво, с нежной лаской поглаживая девушку по волосам.

Фэри вскинула голову, с тревогой, недоверием и отчаянием глядя в его лицо.

Великий учитель грустно улыбнулся, посмотрел на Вэнса и заговорил, обращаясь к нему:

– Среди фэриартос нет магов, достигших пределов своего могущества. Потому что этой границы нет в нашей магии. Но однажды наступает миг, когда в том мире мы не можем развиваться дальше. Чувствуя это, фэриартос уходят в другую реальность. Иначе душа их выгорает дотла. Ведь Творец проживает не только свою жизнь, но и жизни тех, о ком он говорит, пишет, чью судьбу он перелагает на бумагу, на холст, заключает в музыку… И многократно умирает вместе с ними. – Леонардо перевел взгляд на Паулу. – Мы уходим не потому, что теряем интерес к родному миру. Мы уходим, чтобы не сойти с ума. И не выйти на солнце, пытаясь загасить его огнем пожар собственной души.