Рунная магия - Харрис Джоанн

Мэдди быстро глянула на него.

— «Я вижу Генерала, стоящего одиноко»?

Шепчущий сухо улыбнулся.

— Так ты обратила внимание, — констатировал он. — Приятно, когда тебя ценят. А теперь разбуди Спящих, будь хорошей девочкой, и пророчество покатится как по маслу…

— Ну… — помедлила она. — Мне надо сперва поговорить с Одноглазым.

— Больно долго придется ждать, — сообщил Шепчущий, и цвета его засияли узором, который, как Мэдди успела узнать, означал самодовольство.

— Почему? — спросила она. — Что с ним случилось?

И Шепчущий рассказал ей об аресте Одноглазого, о битве с полицейскими и о том, что последовало.

— Сомнений нет, — добавил Шепчущий. Он был настроен на Генерала и знал его мысли, чувствовал все чары, которые тот бросал. — Он бился с ними, но их было слишком много, и он проиграл. Я бы знал, если бы он умер. Это значит, что его засадили в самое подходящее для заключения место, какое только нашли в вашей деревне…

— В кутузку, — предположила Мэдди.

— Скорее всего, — согласился Шепчущий. — Следует предположить, что тот, кто использовал на холме Слово, будет гореть желанием его допросить.

Глаза Мэдди в тревоге расширились.

— Они не сделают ему больно?

— Это вопрос?

— Ну разумеется! — воскликнула девочка.

Шепчущий ухмыльнулся.

— Тогда — да. Сделают. Они вытащат из него все, что он знает, до капельки, а после убьют. А когда убьют, отправятся за остальными. И не остановятся, пока не прикончат последнего из вас. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство.

— Ой, — сказала Мэдди. Повисла долгая пауза. — Это… профессиональное мнение или настоящее пророчество?

— И то и другое, — сообщил Шепчущий. — Разве что, конечно, ты кое-что сделаешь.

— Но что я могу сделать? — в отчаянии спросила Мэдди.

Шепчущий засмеялся сухим неприятным смехом.

— Сделать? — повторил он. — Дорогуша, ты должна разбудить Спящих.

Согласно Книге Медитаций, существует девять элементарных состояний Духовного Блаженства.

Первое: молитва. Второе: воздержание. Третье: покаяние. Четвертое: отпущение. Пятое: жертвоприношение. Шестое: самоотречение. Седьмое: оценка. Восьмое: рассмотрение. Девятое: расследование.

По этой классификации Нат Парсон достиг седьмого элементарного состояния и готов был перейти к восьмому. Неплохо. Настолько неплохо, что он начал гадать, не позволят ли ему в скором времени перейти к промежуточным состояниям — а именно к Экзамену и Суду, — к которым он чувствовал себя более чем готовым.

Чужак виновен, сомнений нет. Нат Парсон уже оценил его как виновного во множестве обычных преступлений, таких как воровство, тунеядство, развращение и бродяжничество, — но подоплекой всего были смертельные обвинения: покушение на убийство должностного лица, тайный сговор, колдовство, махинации и, наиболее многообещающее, ересь.

Ересь. Это будет что-то, думал Нат Парсон. Обвинений в ереси в Мэлбри не предъявляли около полувека. Край Света — другое дело, он более цивилизован, более придирчив. В Универсальном городе часто вешали. Экзаменаторы были скоры на расправу с ересью, едва та поднимала свою уродливую голову. Они не отличались терпимостью ко всему сверхъестественному.

Одноглазый это знал, разумеется. Вообще-то он знал много такого, от чего у пастора отвисла бы челюсть, но, к разочарованию Ната, не проронил ни слова после своего ареста.

Что ж, ему придется открыть рот, свирепо думал Нат. В любом случае рунная метка, что пересекает испещренную шрамами пустую глазницу Одноглазого, говорит сама за себя.

Экзаменатору она, несомненно, о многом говорила. Если возня на холме оставила его равнодушным, то поимка Одноглазого почти взволновала его. Сначала он выказал раздражение из-за того, что был вызван с поста на холм, но как только увидел рунную метку и человека, высокомерно прислонившегося к внутренней стене кутузки, то мигом потерял большую часть своего былого равнодушия.

— Кто это? — задыхаясь, спросил он.

— Бродяга, — ответил Нат, радуясь, что наконец-то произвел впечатление на жителя Края Света.

До того все оставляло гостя равнодушным — и быстрый ум пастора, и угроза под холмом Красной Лошади, и даже стряпня Этельберты, которая славилась своим качеством до самого Хиндарфьялля и даже за ним.