Хаосовершенство - Панов Вадим Юрьевич

Матильда находилась под покровительством слуги, что гарантировало гипотетическим обидчикам весомые неприятности.

— Господи, я ведь не тебя спрашиваю, — всплеснул руками Таратута. — Занимайся скотом.

— Котом.

— Тебе виднее. — И вернулся к девушке: — Бьет?

— Филя, с чего такая глупость?

— Ну, байкер и все дела… Я где-то читал, что у них это in rerum natura. [5] Нажрется пива, и давай кулаками махать.

— Не наш случай.

— То есть у вас любовь?

— Самая настоящая, — твердо подтвердила Матильда.

— Повезло… — Филя попытался погладить Козявку, но не преуспел, убрал руку, среагировав на продемонстрированные когти, зевнул, посмотрел на часы, прислушался и, услышав топот на лестнице, удовлетворенно хмыкнул: — Кажется, закончили.

Патриция покинула подвал первой, упорхнула, сказав, что хочет поговорить с Матильдой. Ганза и Чайка ушли следом, на ходу продолжая обсуждать особенности предложенной механиком конструкции. А вот Рус задержался.

— Кирилл! Я должен с вами поговорить.

— О чем?

Грязнов, который только собрался выбраться из-за стола, остался в кресле и дружелюбно посмотрел на Лакри.

— Я беспокоюсь о своих людях, — твердо и серьезно произнес тот.

Несколько мгновений Грязнов пристально смотрел на парня, после чего кивнул:

— Очень хорошая тема для разговора, Рус, очень правильная. — Вытащил из кармана платок, с сомнением посмотрел на него, убрал, достал из другого кармана свежий и вытер пот. — У тебя есть люди, и ты считаешь себя обязанным заботиться о них.

— Они не мои…

— Оставь, — вальяжно махнул рукой Кирилл. — Ты правильный человек, Рус, я в тебе не ошибся. — Помолчал. — Я ждал этого разговора.

Он достал золотую коробочку, вытряхнул на ладонь несколько белых пилюль и проглотил их, запив водой из пластиковой бутылки.

Лакри на мгновение сбился: неужели он настолько предсказуем? Но в следующий миг вспомнил, с кем говорит, и успокоился. Грязнов был антикваром, но только потому, что хотел быть антикваром. А вот возможности его выходили далеко за рамки, очерченные для продавца древностей, пусть даже и самого известного в мире. Кирилл был игроком, и этим все сказано.

— Скоро я отправлюсь на Станцию, — осторожно продолжил Рус.

— Верно.

— Пэт и Матильда тоже.

— А еще Мамаша Даша, Таратута, Олово… Здесь не останется никого.

— Похоже на бегство.

— Мы идем туда, где должны быть.

Ни слова больше, никаких объяснений.

«Мы идем туда, где должны быть».

Лакри чувствовал, не знал, а именно чувствовал, что за проектом, за Грязновым и Патрицией, прячется нечто большее. Что за декларированным желанием подарить человечеству новую энергию скрывается некая тайна. В конце концов, Ганза мог просто передать техническую информацию тому же Китаю и снять все вопросы. Но не передал. Не захотел? Или не мог?

Или все дело в тайне?

Почему, черт возьми, так важно устроить аварию?

— Что тебя смущает, Рус?

— Не понимаю, зачем вы отправляете на Станцию всех близких.

— Там спокойнее.

Учитывая складывающуюся вокруг Станции ситуацию, слова Кирилла могли показаться издевкой, однако Рустам знал, что Грязнов ошибается редко. И если он сказал, что на Станции, которую постепенно окружают войска крупнейших государств планеты, будет спокойнее, чем в Анклаве, значит, так оно и есть.

— А куда денутся мои ребята?

— Не на Станцию, — коротко ответил Кирилл.

Судя по скорости ответа, он был заготовлен заранее.

Но и отказом фраза антиквара не прозвучала.

— Есть и другие безопасные места?

— Чуть менее безопасные, чем Станция, но куда спокойнее Москвы. К тому же у этих мест есть большой плюс — там будут рады видеть команду знаменитого Лакри.

Рустам прищурился:

— О чем вы говорите?

— О промышленной зоне «Науком», которую корпорация выстроила неподалеку от Станции.

Лакри вздрогнул:

— Я не хочу служить «Науком»!

Рустаму до сих пор снился город, сметенный с лица земли с помощью его разработок. Нечасто, но снился. Не город даже, а камни, смешанные с мясом и горем. Кусочек рукотворного ада имени «Науком». И его, Рустама, имени.

— На кону жизни твоих людей.

— Кирилл!

Он ведь все это знает! И о городе, и о кошмарах. Знает! Так почему же…

— Я понимаю, что выглядит предложение гадко, но другого выхода нет, — с неожиданной проникновенностью произнес Грязнов. — Я могу поговорить со своими друзьями из «Науком», и, уверен, они с радостью примут на работу Рустама Лакри и всех его людей. Ты получишь главное: пропуск в промышленную зону — и спрячешь там друзей. Ты их спасешь, Рус. Я не шучу.

— То оружие, которое я придумаю за эти месяцы, убьет гораздо больше людей, чем я спасу, — горько ответил инженер. — Мы оба это знаем.

— «Науком» известны твои принципы, и они сделают все, чтобы не потерять тебя во второй раз. Я думаю, они предложат тебе заняться чем-нибудь мирным, например транспортом. Получишь собственную лабораторию, фактически то же бюро, только под крылом корпорации.

— Вы можете это устроить?

Рус вспомнил вопросы, которыми подозрительный Чайка засыпал Грязнова в начале разговора. Вопросы о связях с Кауфманом.

«Все страньше и страньше…» — как говорила Алиса.

— Я могу устроить очень много вещей, — усмехнулся Кирилл. — И спасение твоих парней, поверь, далеко не самая сложная из них. Не будь у меня серьезных связей, нашего проекта попросту не существовало бы.

— Но почему вы не с ними?

Кирилл не просто вписан в существующий порядок, он входит в число управляющих им людей. В чем смысл его попыток разрушить систему? В чем тайна?

Промолчать Грязнов не мог, но отвечать так, как хотелось бы Рустаму, не стал.

— Потому что наверху оказываются люди двух типов: игроки и члены команды. Я игрок, Рус, у меня есть принципы, которые я считаю нужным защищать. — Грязнов помолчал. — Я не публичный человек, Рус, но я к этому никогда и не стремился, слава меня не прелыцает. Все остальное у меня есть: и власть, и богатство. И я употребляю их для того, чтобы чувствовать себя удовлетворенным. Я считаю, что должен это сделать, и я это делаю. Такой ответ тебя устроит?

— Более чем.

Рус знал, что такое принципы. Именно они в свое время заставили его уйти из «Науком», хотя талант давно бы уже сделал его миллионером.

Прикоснуться к тайне не получилось, но Кирилл в очередной раз сумел отыскать нужные слова.

— Это все, о чем ты хотел поговорить?

— Вы же знаете, что нет.