Зловещее наследство - Сандему Маргит

Лив, улаживая конфликт, сказала:

— Если вы поедете сейчас, то к обеду сможете вернуться.

— Но Эли не сможет жить вместе с таким распущенным подростком, — ужаснувшись, сказала Габриэлла.

— Предоставьте это мне, — улыбнулась Лив. — Если привезете девочку, то…

— Бабушка, я обещала Эли сразу же вернуться к ней. Могу ли…

— Я пойду, — сказала Лив.

Итак, они сели в сани и поехали. Габриэлла расположилась между мужчинами, немного страшась поездки в отвратительные трущобы большого города, но одновременно с облегчением на сердце.

«Забудем, что Симон предал меня! Забудем, что мужчины мной не интересуются, что я не выйду замуж. Что я значу? Ведь, пожалуй, самое прекрасное в том, что человек может сделать что-то хорошее для другого. Забывая о себе самом!»

Эли захотела, чтобы я жила в комнате вместе с ней. Бой мой, как это согрело замерзшее сердце мое.

«Пусть Калеб называет меня нервной и капризной. Те слова его были брошены в мой огород, это я поняла», — думала она.

Маттиас был полон планов и говорил всю дорогу. Калеб был настроен более скептически. Вопреки законам логики, Габриэлле не нравилось его недоверие к людям. То есть то же самое, что не нравилось ей в себе самой. «Пусть будут у него его светлые, прекрасные крестьянки», — думала она.

Адрес, полученный ими от пастора, оказался старым. Отвратительная старуха, встретившая их, закричала, что эту шлюху она уже давно выбросила из дома.

— А где ее можно найти? — поинтересовался Маттиас.

— В последнее время она, эта гадость, жила на лестнице в следующем переулке! Но то, что такие господа хотят связаться с ней, выше моего понимания. Она больна триппером и чесоткой, могу поклясться!

— Мы хотим забрать только ее маленькую сестру, — улыбнулся Маттиас.

— Она таскала с собой детеныша, я видела.

Они получили новый адрес и отправились на поиски.

На лестнице около чердачных дверей лежала куча тряпья. Маттиас наклонился к ней, и из нее показалась небольшая девочка с растрепанными волосами.

Выглядела она неописуемо грязной и измученной. Поразительно взрослой для своих десяти лет…

— Добрый день, — сказал Маттиас. — Мы пришли для того, чтобы спросить тебя: не хочешь ли переехать в новый дом. Хороший дом, где будут кормить тебя досыта каждый день…

— Какого черта, ты что, проповедник, а? — прокаркала малышка таким противным голосом, какого они никогда не слышали. — Убирайся к дьяволу!

Габриэлле хотелось заткнуть уши или убежать отсюда. Таких существ она не встречала ни разу в жизни. От удивления и ужаса у нее почти перехватило дыхание.

В этот момент куча тряпья снова зашевелилась, и из нее вынырнула голова девочки, которая была еще меньше. Растрепанная, широкоскулая, с быстрыми глазами, словно у малыша тролля, освещенная матовым светом, падавшим через щель в стене.

189

— Но… — произнес ошеломленный Маттиас. — Кому из вас десять лет?

Они неприязненно уставились на него, затем старшая сказала:

— Какое тебе дело? Если у тебя будет номер, то так и скажи, а не стой и не рассказывай сказки о прекрасном доме. На эту удочку ты меня не поймаешь! И убери свои грязные пальцы от моей сестры, ее я не отдам.

— Сколько тебе лет? — спросила шокированная Габриэлла.

Повзрослевшие, разочарованные детские глаза повернулись в ее сторону:

— А это что за старая карга? Ты что, еще ни разу не пробовала мужчин, раз выглядишь неудовлетворенной? Убирайся отсюда, сестру не отдам!

— Сколько тебе лет? — спросил Калеб более жестко.

Она, глядя на него, бесстыдно и непристойно улыбнулась.

— Баранинки, мальчик мой, хочешь испробовать?

— Нет, благодарю, я хочу ее пробовать свежую, не щупанную разными чесоточными пальцами. Мы говорим не о тебе, а о твоей сестре. Ее мы хотим увезти.

— Ах, вот вы какие, да? Что скажет об этом ножка?

— Не болтай глупостей! Сколько тебе лет?

— Угадай! Вообще то мне пятнадцать, мясцо лакомое, как у ягненка. Попробуй, узнаешь!

Калеб повернулся к остальным.

— Нет ли у кого-нибудь здесь щипцов? Я бы оттащил эту падаль от младшей сестры.

Старшая разъярилась. Ругань, которую она мгновенно вылила на Калеба, так возмутила Габриэллу, что она повернулась и спустилась вниз по лестнице на несколько ступенек, испытывая тошноту.