Заговорщик - Прозоров Александр

— Думать не надо, Даниил Федорович. На войне нужно действовать. И дабы не попасть в проруху — действовать, исходя из самых худших соображений. Ты должен действовать так, словно Ругодив захвачен врагом и его прикрывает от нас сильная ливонская армия. Коли так, то бить город в лоб, переправляться под огнем, высаживаться за рекой на вражеские копья дело неблагодарное. Кровавое. Зачем? Ведь можно безопасно ворваться в Ливонию через Печоры, пройти по западному берегу Чудского озера и разом отрезать Ругодив вместе с армией, подошедшей ему на помощь от остальной Ливонии, окружить, прижать к реке. Куда им будет деваться? Сдадутся как миленькие! Один решительный маневр — и победа в твоих руках, воевода!

— А если там никого нет, Андрей Васильевич? Как я буду выглядеть, учиняя такие маневры ради победы над пустым местом? Людей измучаю, лошадей истомлю. Проку же — никакого.

— Юрьев.

— Что Юрьев? — не понял молодой воевода.

— На пути к Ругодиву по западной дороге стоит Юрьев, — тихо и размеренно пояснил Андрей. — Коли его взять, все дерптское епископство падет к ногам государя. Коли он все равно по дороге — отчего бы его и не захватить? Есть ворог у Ругодива, нет — это неважно. Победа над епископством все равно станет твоей. И это будет настоящая победа.

— Государь повелел после наказания Ругодива заключить мир, — после короткого колебания ответил Адашев. — Как я ему объясню захват целого епископства?

— Военной надобностью, — подмигнул ему Зверев. — Победителей не судят. Тебе нужна слава или нет?

— Боязно, княже, супротив воли государевой…

— Вечером сядь, изложи диспозицию, объясни мысли свои, отчего удобнее с запада врага охватить, в окружение, в осаду взять. Сколько душ человеческих убережем, под огнем переправу не устраивая. Запечатай письмо, да Иоанну и отправь. Отчет это твой будет. После и оправдываться за Дерптское епископство не придется. Взяли и взяли, раз уж на пути оказалось.

— Ох, смущаешь ты душу мою, — поежился под ферязью боярин. — Можно ли так?

— Я тебя, Даниил Андреевич, не на измену подбиваю. На служение земле русской уговариваю. Пусть прирастает она окраинами, пусть крепнет и богатеет. Разобьем орден, возьмем Ливонию, ногою твердой при море встанем! Новые порты обретем, ворота для торговли нашей. Что плохого в этом, воевода? Между русскими селениями и вражьими армиями лишние сотни верст пути окажутся — разве не на пользу народу нашему это пойдет? Тебе — слава и почет, России — польза. Хотя сам думай, конечно. Армия ныне под твоей рукой. Тебе решать, на дело силу эту пустить, али просто так туда-обратно от самой Москвы до Балтийского моря гонять.

— Отпишу грамоту, отошлю брату, — уже подняв голову и глядя вперед, вслух подумал Адашев. — Без риска великого дела не совершишь. Коли Иоанн недоволен окажется, так ведь гонца пришлет и остановит, верно? Эх, пропадай моя головушка! Пойдем через Печоры!

Двенадцатого июня, в день святого Исаакия — больше известного как день змеиных свадеб — русская армия перешла тихую немноговодную Пиузу и мгновенно выстрелила во все стороны десятками легкоконных дозоров. Одетая в броню, покачивающая нацеленными в небо рогатинами, сверкающая шлемами, рать медленно втягивалась на Юрьевскую дорогу. Уже через три часа к воеводе начали возвращаться посыльные от разъездов с сообщениями о победах. Да таких, что армии пришлось остановиться возле залива Вярки и разбить лагерь.

— Мы взяли замок Ордава! — тяжело дыша, спешивался перед Адашевым очередной холоп. — Замок наш! Боярин ворота запер, оборону держит. Велел спросить, как далее поступить?

Бедолага не подозревал, что такой он сегодня уже восьмой или девятый.

— И как взяли? — интересовался Зверев.

Они с князем Друцким по разряду к рати приписаны не были и пребывали рядом с Адашевым на правах гостей.

— Ну, — уже не так бодро начинал рассказывать ратник, — шли дозором по проселку. Там меж двух хуторов замок на берегу реки. Ордава называется. Река то есть. Повернули к нему, подскакали ближе, глянь: а ворота-то нараспашку. Мы, не будь дураки, сабли наголо и вперед, пока ливонцы-то не попрятались. Во двор влетаем — а там никого. По этажам, по комнатам бегаем — пусто. Скотина в загонных мычит, котлы на кухнях горячие, из печей еще дым тянется, на столах посуда с едой, вино в кувшинах. А хозяев нет никого, — закрестился холоп. — Пошукали, поймали пару смердов, что по углам прятались. Те и поведали: мол, к кавалерам вестник был, что рати наши к Печоре подошли. Тут они разом все бросили, на лошадей вскочили — и тикать.