Конклав Бессмертных. Проба сил - Зыков Виталий

— Что ещё за «мы»?! Выкручивайтесь сами. Спрашивайте, экспериментируйте, делитесь опытом. И учтите: уступите новичкам, они немедленно займут ваши места. Ясно?!

— Как тут не понять.

— Артём, теперь ты. Сразу после обряда одного Сноходца отдам тебе. Объяснишь что к чему, покажешь на примере. Заодно и сам чему полезному научишься.

— Командир, ты ему Гулидова отдашь? — спросил Тагир. — Хороший солдат. Только не лучше ли будет в паре с Артёмом главным поставить именно его?

Ах ты ж, сука! Разве можно так товарищу гадить?! Словно не в чужом мире, а в каком-нибудь банке или крупной фирме за должности дерутся. Отвернись, и глотки друг другу перегрызут. Вон как у Лазовского глаза блеснули. Такой не забудет, обязательно отомстит при случае.

Безумие какое-то.

— Тагир, будет так, как сказал я, — отрезал Хмурый. — Остальных виритников возьмёшь себе. Башню надо укреплять. Справишься?

— Разумеется, — фыркнул тот.

Артём на выпады в свой адрес так и не прореагировал. Кого как, но Ненахова это показное смирение ничуть не обмануло. Ему приходилось видеть виритника в разных ситуациях, и он имел представление, насколько страшным человеком тот может стать. Прямо живая иллюстрация к пословице о тихом омуте и притаившихся в нём чертях. Быть может, Кардинал понимает это лучше остальных, потому и дал Артёму всего одного подчинённого?

…До обряда инициации оставалась ещё неделя, а работы меньше не становилось. Занятый подготовкой к ритуалу, Кардинал почему-то не пожелал взять Лазовского себе в помощники. Более того, сразу после совета он выпроводил его из Посёлка, навязав Захару.

И никаких объяснений!

— Ты меня, Артём, извини, но все виритники, вся эта ваша колдовская шайка-лейка, как пауки в банке, — без обиняков заявил Захар. — Того и гляди, друг друга сожрёте. Ни грамма доверия. И поди разберись, то ли Кардинал в том виноват, то ли виритниками становятся сплошь одни эгоистичные ублюдки.

— Не за что извинять. Ты прав. У каждого из Сноходцев в сознании заперт зверь Изнанки. Но достались нам не только их способности, но и инстинкты. А какие могут быть инстинкты у хищных тварей, враждебных всему и вся? — Рот Артёма скривился в неприятной усмешке. — Таких самовлюблённых злобных сволочей ещё поискать надо. В каждом видим соперника, весь мир — охотничья территория. Сосуществовать вместе ещё можем, но не более того.

— Самокритично, — хмыкнул Захар. — Но не слишком ли ты переборщил с метафорами? Звери, хищники, охотничья территория… Скажи проще, голова от силы вскружилась, и весь разговор. Ничего, жизнь вас с небес на землю опустит. Можешь быть спокоен.

Захар после разговора долго не мог успокоиться. Он даже не сразу понял, с чего так разошёлся. Да пусть они там все хоть передерутся, колдуны чокнутые, ему-то что? Ан нет, злит, за душу цепляет. Ведь хочется, чтобы было, как в книгах — люди сплотились и единым фронтом, плечом к плечу, встали на пути стихии. Само собой должны быть и отщепенцы, жаждущие власти, и трусы, без них никак, но… правда обязательно должна восторжествовать.

Ага, прямо подростковый идеализм какой-то. В жизни-то единением и не пахнет. «Чистые», культисты, мелкие и крупные банды — всё варится в одном котле. Каждый думает только о себе, будто и не объединены они общей бедой. И ради будущего приходится ловчить, убивать, запугивать. Как тут не вспомнить про «Железной рукой загоним человечество в счастье»? Нет, не тому учили нас книжки. Хотя… История пишется кровью, грязью и жестокостью. Это потом её одевают в красивые одежды, замазывают пятна, лакируют, выбрасывают что-нибудь совсем уж неприглядное. В старину князья и короли исправляли летописи, во времена Захара газеты и телевидение без затей сразу трактовали новости в нужном ключе.

Так было всегда, так будет и впредь. Но до чего же гадко и мерзко окунаться в реальность, почему нельзя, чтобы было, как в книжках про благородных героев и картонных злодеев. Почему?!

…На третий день после совета Захар столкнулся с ещё одним проявлением человеческой сущности. Его группа возвращалась из сада Скороходова — самого дальнего и опасного маршрута патрулирования. Пусть это и не переродившийся Нижний парк, но и здесь обитало немало хищников.

— Нет, Захар, не знаю, как тебе, а мне все эти хождения одними и теми же путями уже оскомину набили. Рутина, — привычно завёл свою шарманку сопровождавший группу Лазовский.