Шумерские ночи - Рудазов Александр

— Нет. О чем тут говорить? Я прожил хорошую жизнь. Достойную и красивую. Единственное, о чем жалею, — о том, как обращался со своими учениками…

Халай Джи Беш на секунду замолчал, а потом прошипел, злобно кривя губы:

— Я должен был бить их гораздо больше!

Маг на побегушках

Лугаль Аханид перевернул тело и грязно ругнулся. Городской эн убит в собственном кабинете, ножом в сердце.

Худшее начало дня трудно даже вообразить.

Причем в комнате не один труп. Кроме благородного эна на полу лежит еще и какой-то неизвестный, только не зарезанный, а удавленный.

Если верить писцам, сидящим в приемной комнате, этот неизвестный явился к эну с ходатайством. К эну ежедневно приходят десятки людей — с просьбами, жалобами, предложениями. Ходатайство лежит здесь же, на столе — речь идет о каналах. Несчастный хотел построить ответвление за свой счет — для орошения полей на родовом поместье. Рядовое, ничем не примечательное прошение.

Однако кто-то убил и эна, и его посетителя. Посетитель удавлен, эн зарезан — вот этим самым ножом, что торчит в груди. На полу растеклась большая лужа крови.

— Терпеть не могу такие истории, — пробурчал Аханид, рассматривая орудие убийства.

Совершенно обыкновенный нож. Рукоять простая, без украшений. Судя по оставленным следам, убийца действовал очень быстро. Сначала вспорол грудь эну — тот умер мгновенно. Потом набросился на посетителя — уже не с ножом, а с удавкой. Видимо, он всадил нож слишком глубоко и не желал терять драгоценных мгновений.

Непонятно только, откуда этот убийца взялся и куда потом делся. Единственный выход из кабинета эна ведет в комнату писцов. Там все это время находились шесть человек — и они клянутся, что дверь даже не открывалась. Окно такое маленькое, что и ребенок не пролезет. К тому же выходит оно на городскую площадь, где всегда полно народу — но никто не видел ни человека, влезающего в окно, ни человека, из него вылезающего.

Лугаль почувствовал сухость в горле. Сейчас бы не повредила кружечка ячменной сикеры. Той, что подают в питейном доме «У двух мечей», — дешевой, неприятной на вкус, но зато очень крепкой. Городские пьянчуги называют ее «горлодером».

Но для сикеры еще слишком рано. Может быть, вечером. И то лишь в том случае, если двойное убийство будет раскрыто. Когда на шее висит что-нибудь вроде этого, Аханиду ничто не доставляет удовольствия — ни вкусная еда, ни крепкая сикера, ни игра в кости, ни прелести красавицы-жены. Впрочем, та сейчас на сносях, и это отразилось на ее нраве — из ласковой серны стала злобной кабанихой. Аханид уже начал подумывать о том, чтобы переселиться в здание суда, пока прекрасная Целеву не родит.

— Могу ли я спросить, кто совершил это злодеяние? — нарушил мысли старший писец.

— Спросить можешь, — угрюмо сказал Аханид. — Но не рассчитывай, что я отвечу.

Да, ответа не будет. По крайней мере, прямо сейчас. Единственное, что уже ясно, — здесь поработал не просто человек. Убийца, явившийся из ниоткуда и исчезнувший в никуда… загадочный невидимка, проходящий сквозь стены…

Магия. Проклятая магия, вечно портящая жизнь честным гражданам. Или, возможно, какая-нибудь нечисть. Лугаль Аханид уже пятнадцатый год служит на этой должности — он повидал убийства, совершенные магами. Повидал и несчастных, ставших жертвами темных тварей.

Вопрос в том, кто именно поработал здесь.

Скверно еще и то, что маг-консультант Нимруда покинул должность четыре месяца назад. Получил звание мастера и отбыл в столицу. Замену до сих пор не прислали. А без Мага тут ничего не сделаешь.

— Почтенный лугаль, тебя спрашивает человек, — окликнул Аханида младший писец. — Говорит, что он новый маг-консультант Нимруда.

Аханид облегченно выдохнул. Видно, боги его еще не оставили.

Новый маг дожидался Аханида в комнате стражи. Мужчина лет тридцати, высокий, черноволосый, чернобородый, сероглазый. Классическое шумерское лицо. Одет в длинную пурпурную тунику с короткими рукавами, стянутую поясом с кистями. Через плечо широкий шарф-повязка, за поясом медный жезл.

— Мир тебе, — поздоровался Аханид. — Я Аханид, лугаль Нимруда. А твое имя?…

— Креол, — равнодушно произнес маг.

К собеседнику он особого интереса не проявил. Лугаль как лугаль. Лет сорока, высокий, сухопарый, с длинными волосами и короткой бородой. Одет по-военному — войлочный чешуйчатый панцирь, узкие кожаные штаны, кожаная юбка с металлическими полосками, боевой шарф, полусапоги до середины икр. На голове железный шлем-шишак, украшенный изображением сторожевого пса.