Содружество кольца - Толкиен Джон Рональд Руэл

Мерри посреди мирного сна вдруг услышал плеск воды: сначала вода текла спокойно, потом неудержимым потоком, потом окружила весь дом темным безбрежным озером, бурлила под окнами, вскидывалась волнами, поднималась все выше… «Я утону, — думал Мерри. — Сейчас утону. Вода попадет внутрь, и я утону». Ему показалось, что он уже лежит в мягкой скользкой тине, и он вскинулся так резко, что спрыгнул с постели и оказался ногами на прохладном каменном полу. Тут он вспомнил, где находится, и лег назад в постель, причем в ушах его, — а, может быть, только в памяти, — зазвенели слова Золотинки: «Ничто не проникнет сквозь двери и окна, только лунный и звездный свет и ветер с гор». Нежный ветерок шевельнул занавески у форточки. Мерри глубоко вздохнул, лег и уснул снова.

Сэм проспал всю ночь, как бревно, в блаженном покое (если бревно способно чувствовать блаженство).

Проснулись они все четверо сразу, в ярком утреннем свете. Том, свистя, как скворец, ходил по комнате. Услышав, что они шевелятся, он хлопнул в ладоши и закричал:

— Хей! Дол-динга-дон! Вставайте, малыши-крепыши!

Потом отдернул желтые занавески, и оказалось, что за ними были окна: одно на восток, другое на запад. Хоббиты бодро вскочили, Фродо подбежал к восточному окну и увидел огород, седой от росы. Он думал, что увидит густые травы со следами конских копыт, а перед ним были жерди, оплетенные фасолью. Только далеко за изгородью, на горизонте, на фоне утренней зари торчал серый купол холма. Утро было неяркое, плавал туман, Желтое Светило с трудом пробивалось на востоке сквозь набухшие влагой облака, валявшиеся по всему небу, словно клочья нечесаной серой шерсти с багровым отсветом по краям. Небо предвещало дождь, но день начинался не очень хмуро, а красные огоньки цветов фасоли блестели в зеленой влажной листве.

Пипин выглянул из западного окна. Там тучи были плотнее и сверху казались покатой серой крышей. Лес под ней почти пропал. Длинной полосой светлого пара, в которой плавали перья облаков, проглядывала долина реки Ветлянки. Под стеной дома слева с горы сбегал ручеек, а от него вправо — начиналась живая изгородь с белыми цветами в серебристых паутинках, а за ней торчала низкая трава, посеребренная росой. Внутри изгороди были цветочные клумбы. Ивы нигде поблизости не росли.

— Доброе утро, веселые друзья! — кричал Том, широко распахивая западное окно. В комнату ворвался прохладный воздух с запахом дождя. — Солнца сегодня будет немного, если я не ошибаюсь. Я с утра на ногах, много обошел, прыгал по холмам с рассвета. Песней под окном я разбудил Золотинку; но вас, хоббитов, рано ничем не разбудишь. Ночью в темноте малыши просыпаются, а после рассвета спят! Динга-дон-дилло! Вставайте радоваться, крепыши! Забудьте про ночные шумы, динга-дон, дери-дол-динго! Если быстро встанете, найдете завтрак на столе, а проспите — ешьте травку с дождевой водой!

Не надо, наверное, сомневаться в том, что хотя в угрозах Тома не слышалось серьезных нот, хоббиты поторопились, а потом, усевшись за стол, не встали, пока пустых мисок на нем не стало больше, чем полных. Ни Том, ни Золотинка за стол не сели. Было слышно как Том носится по дому, гремит посудой в кухне, топает вверх-вниз по лестницам, поет то в доме, то во дворе. Открытое окно столовой выходило на запад, в туманную долину. С соломенной кровли капало. Еще до того, как они кончили завтрак, облака и туманы слились в одну сплошную крышу, и вдруг ровные седые струи дождя спокойно потекли на землю, сплошным пологом занавесив Лес.

Хоббиты выглянули в окно и услышали, как в шум ливня вплетается песня Золотинки, словно тоже льется прямо с неба. Они слышали чистый голос, отдельные слова — и поняли, что она поет песню долгожданного дождя, нежно ласкающего сухие холмы, рассказывает сказку Реки, рождающейся из горного источника и бегущей в далекое Море. Хоббиты радостно слушали, Фродо веселел сердцем, благословляя добрую погоду за то, что она задерживает их. Мысль об уходе давила его с самого пробуждения, но сегодня можно было остаться здесь.

Западный ветер усиливался, тучи сгущались, все чаще дождевые потоки обливали лысые вершинки холмов. Из окон ничего не было видно за стеной дождя. Фродо стоял в открытых дверях и смотрел, как белая меловая дорожка становится молочной речкой и с бульканьем течет в долину.

Из-за угла дома рысью выбежал Том Бомбадил, размахивая руками, словно раздвигая дождь, — и в самом деле, когда он перепрыгнул порог, то оказался почти сухим, только башмаки мокрые. Он их снял и поставил на печку в уголок. Потом сел в самое большое кресло и подозвал хоббитов.