Тимиредис: Герцогство на краю - Кузьмина Надежда

Тин торжественно водрузила на каминную доску подаренную мной ступку, огляделась и удовлетворенно заявила: «Хорошо!»

Я вначале не поняла важной вещи — если мужчины и женщины размещаются на одном этаже, то как обстоит дело с умыванием и всем остальным? Неудобно же! Высовываешь нос поутру и наталкиваешься на Сианурга — шок на весь день! Но оказалось, что в боковой стене есть дверь, ведущая в личные — с ума спятить! — ванную и туалет. Даже невозмутимая Тин открыла рот и сказала, что так она ещё никогда не жила. Покрутила медный кран и начала довольно мурлыкать под нос…

Кстати, платка у нее на голове не было. А это само по себе говорило о многом.

Тин спросила меня про рынок — мешковатые ситцевые платья, в которых она ходила в деревне и по лесу, вряд ли годились для школы. Тут я помочь не могла. Только дала совет — подождать, пока вернется Валькирия, и через Росса попросить её о помощи — если идти за покупками с нашей историчкой, товар будет наилучшим, а цены — минимальными.

— Так и зовут — Валькирия? — удивилась Тин.

— Нет, её имя — леди Изолт Радагастйолльдоттир, — смутилась я. И тут же обрадовала сестру: — А знаешь, как зовут твою соседку за стенкой?

— Что, ещё интереснее? — черные брови Тин почти сошлись у переносицы.

— Ага, — хихикнула я. — Леди Матильда ар Гиттершбакфш! Она гномка!

Мне удалось произнести имя гордой дщери горного народа, не сбившись, и я тоже была горда.

— Как-как? Ну-ка повтори?

— Матильда ар Гиттеркфшш… фшб… фбш… тьфу, чтоб её!

Тин захохотала. А потом подозрительно осведомилась:

— А как звать мужчин?

Вечером, после ужина, я попросила у Тин совета. И честно рассказала о том раздрае, что творился у меня в голове и сердце: герцогиня или драконица? Замужество или свобода? Как мне быть? Я же извожу Аса и мучаюсь сама.

А ещё Ас действительно вдолбил мне идею, которая самой бы и в голову не пришла, — что на Шона можно смотреть не как на явление или стихию, вроде падающего метеорита или молнии в грозу, а как на обыкновенного парня. И теперь я не просто разговаривала с ним по вечерам, зажав в кулаке амулет, а иногда представляла, что тощий кареглазый маг сидит рядом и улыбается мне своей безумно светлой улыбкой. Наверное, это — нехорошо? Ведь сейчас я — невеста Аса?

Тин задумалась.

Потом сказала:

— С Аскани не ссорься и его не обижай. Он и парень хороший, и, как ни крути, твой единственный родич по крови. Вам надо вместе держаться. А об остальном пока не думай. Тебе же до того, как вылетит драконица, ждать пять-шесть лет. Ты вон как за один год изменилась, не узнать! А что будет через пять? — погладила меня по голове. — Ты сейчас одной ногой в прошлом, где была бесправной батрачкой-сиротой, обидеть которую норовил каждый, а другой — уже в будущем. Вот и выходит в душе и сердце разлад. Как только поймешь, кто ты есть, — тут и всё остальное на место встанет.

Какая же она мудрая! Но что мне делать здесь и сейчас?

— Но Тин… Я радуюсь, когда во сне вижу Шона. Хотя за всё время это и было-то раза три-четыре, и большую часть времени он был вороном. Он меня учит. И я каждый день его вспоминаю. Говорю с ним, как с тобой, хотя знаю, что он не слышит. А ещё… кажется, он мне нравится. И Аскани нравится. Но замуж я по-прежнему не хочу ни за кого! Разве это правильно? Я себя виноватой чувствую.

— Знаешь, Мири, у тебя никогда не было отца. Не может быть так, что его ты и ищешь? А твой Аскани своей ревностью тебя просто с толку сбил? Что ты уже сама не понимаешь — чего тебе надо? И ещё — я сказала про ногу в прошлом не зря. Ты себе как замужество представляешь? Как то, что в Благодени видела. Чтоб в шестнадцать с дитём на коленях, в двадцать пять — с пятью, в тридцать — без половины зубов, зато с горбом от непосильной работы. Да ещё муж станет командовать, а то и поколачивать. Так?

Задумалась. И в самом деле, так. Ну, хорошо, пусть я буду без пятерых у подола, без горба и зубастой. Но я хочу летать, заниматься магией, учиться, увидеть мир… Ведь всяко выходит, что на любой шаг и чих надо у мужа позволения спрашивать. А зачем мне такое?

— Хорошие муж с женой не те, что друг на дружку глядят, а те, что смотрят в одну сторону, — улыбнулась Тин.

— Не, не пойду. Всё равно не нравится, — насупилась я.

— Да куда торопишься-то? Давай ближе к делу, года через три об этом поговорим, — засмеялась Тин. — А если ты сказала честно Аскани о своих сомнениях, значит, голову ему не морочишь, не обманываешь. Как друга — я вижу — ты его любишь. Как парень он тебе нравится. А выйдет ли из этого что-то большее — поглядим. Может, даже и хорошо, что у тебя в голове тот лохматый в грязном балахоне вертится. Хотя чем он тебе приглянулся — ох, не пойму!