Архимаг - Рудазов Александр

Ванесса раздраженно обернулась, готовясь высказать любимому папочке все, что она думает о людях, которые в такой ответственный момент лезут со всякой ерундой, но обо всем забыла, когда разглядела надпись на пузырьке в руке отца. Там было написано (по-английски!): «Лекарство от черной желтянки. Дать мне, когда заболею. Всех убью, если умру!»

— Он подготовился заранее… — счастливо прошептала Ванесса, вертя пузырек. — Он знал и заранее сварил лекарство!

— И нарочно поставил на самое видное место, — подчеркнул Мао. — Бутылочка, между прочим, стояла прямо здесь, в центре стола.

— Лучше бы хозяин кого-нибудь предупредил, — сказал Хубаксис. — Тогда бы и искать не надо было…

— Не успел, наверное, — вставил словечко Бат-Криллах. — Или забыл.

Ванесса осторожно поднесла пузырек к губам Креола, заранее морщась — такое амбре издавало это лекарство. Банальное человеколюбие требовало дать ему чего-нибудь сладкого — запить, но в магической книге было четко сказано: «Точно соблюдать рецептуру! Не разбавлять! Принимать единым глотком, ничем не запивая!» И еще девушка усиленно отгоняла от себя мысль о том, что в состав зелья входят человеческие мозги. Всего лишь капля, но все равно…

По крайней мере, действовало оно отменно. Чернота почти мгновенно сошла с лица мага, вновь сменившись желтизной, а потом кожа чародея приняла естественный коричневатый цвет. Глаза открылись, сверкнув на присутствующих серой сталью, и Креол все еще слабым голосом пробормотал:

— Благодарю…

— Хозяин, хозяин! — счастливо запищал Хубаксис, подбираясь поближе.

— Не прикасайся ко мне, раб, от тебя воняет! — брезгливо поморщился Креол, потянув носом.

— Узнаю старого доброго Креола… — слабо улыбнулась Вон.

Через десять минут маг был уже в полном порядке. Он наскоро произнес заклинание Исцеления, окончательно избавляясь от болезни, и с хрустом потянулся.

— Я хочу есть! — громогласно заявил он.

— Еще бы! — фыркнула Ванесса. — Ты, фокусник задрипанный, ты чего меня не предупредил, что можешь заболеть? Кстати, это незаразно?

— Теперь уже незаразно, не бойся…

— Еще сюрпризы будут?

— Что будет?.. — нахмурился маг. — Почему я не знаю этого слова?

В дверь постучали. Этот стук — частый, уверенный, ясно говорящий, что дверь сейчас распахнется, вне зависимости от того, скажут или нет — «Войдите!», Ванесса узнала бы из тысячи. Так стучала только ее мама.

— А ну брысь! — шикнула она на разнокалиберную нечисть.

Хуберт молниеносно испарился, Хубаксис улетел сквозь стену, Бат-криллах снова забрался под диван.

Агнесс Ли ворвалась словно вихрь, недоуменно моргнув при виде когтистой лапы, исчезающей под диваном. Демон опоздал на какое-то мгновение. Впрочем, она не подала виду, вероятно решив, что ей померещилось.

— Дорогой умоляю прости я так виновата так виновата знаю что мы только что приехали но это ужасно срочно я просто не могу подвести своих товарищей самолет через два часа надеюсь ты не обидишься билеты уже заказаны такой неожиданный звонок я ждала его неделей позже еще раз прости! — единым духом выпалила она.

Креол поморгал, пытаясь вычленить из этой тарабарщины смысл, но он так и остался неизвестным. Зато Вон с отцом слушали совершенно спокойно: за годы общения с мамочкой они успели приноровиться к ее манере вести беседу.

— И что на этот раз? — невозмутимо поинтересовался Мао. — «Зеленые»? Борьба за мир? Защита феминизма?

Дело в том, что Агнесс была очень кипучим человеком. В советские времена таких людей называли активными общественниками. Однако в бывшем СССР подобные порывы как-то все-таки упорядочивали (хотя тоже не лучшим образом)… А вот в США так и не удосужились изобрести способы воздействия, которые позволяли бы приводить не в меру активных дам в чувство. Потому-то Агнесс и выплескивала свою бурную деятельность на все подряд. Сегодня она летела на конференцию в Гааге по спасению китов от вымирания, а завтра защищала право каннибалов на самовыражение путем поедания себе подобных. Она числилась членом доброй дюжины всевозможных обществ, причем во всех занимала достаточно высокий пост. Она боролась за все подряд. Или против всего подряд, как уж карта ляжет. Особенно ее кипучесть усилилась в последние годы. Мао давно притерпелся ко всему этому и только пожимал плечами, когда Агнесс неожиданно сообщала, что прямо сейчас улетает во Вьетнам — помогать ветеранам войны — и к ужину ее ждать не стоит.