Душа оборотня - Прозоров Александр

Лишь хлебнув озерной водицы, Середин вспомнил, что он не на берегу. Он поплыл, не отрывая глаз от замершей у воды фигуры. Велена шагнула ему навстречу, зашла в озеро по грудь. Олег нащупал ногами дно. Глаза ее, днем удивительно зеленые, прозрачные, сейчас стали темными, будто вобрали в себя цвет ночного озера. Влажные губы были слегка приоткрыты, словно приглашали к поцелую.

Он стоял, как истукан, не зная, на что решиться, и тогда Велена сделала еще шаг вперед, положила ему на грудь ладони и припала к губам долгим поцелуем.

«И впрямь уста сахарные», — успел подумать Середин, прежде чем горячая волна желания захлестнула и унесла его.

Они кружились, едва касаясь дна. Ведун прижимал к себе ее горячее тело, чувствовал упругость груди, шелковую гладкость кожи, и сознание терялось в вихре ощущений. Он уже не понимал, плывут они или летят — звезды окружали их, проносились над головой, исчезали, качались на волне, поднятой движением их переплетающихся тел.

— Чего ты ждешь? — шепнула Велена, и он приподнял ее, сжимая ладонями гладкую кожу ягодиц.

Девушка застонала, откинулась назад, плотнее прижимаясь к нему бедрами, сомкнула ноги на его спине. Олег припал ртом к ее полной груди, руки Велены обхватили его голову, она вскрикнула… Вода сомкнулась над их головами, но Середин не обратил на это внимания: он вдруг понял, что все равно, где жить, дышать ли воздухом или свежей озерной водой, — лишь бы не выпускать из объятий это желанное тело, лишь бы целовать грудь, лаская языком твердые соски, наслаждаться движением и ощущать, что тебе отвечают, угадывая любое желание, исполняя любую прихоть. Вокруг скользили тени, колыхались нити водорослей; руки Велены, нежные и одновременно сильные, доводили до исступления; вода стремилась проникнуть между их слившимися телами, но каждый раз они прогоняли ее прочь, сжимая друг друга в объятиях.

Он почувствовал дрожь, поднимавшуюся от бедер, с губ сорвался беззвучный стон, пузырьки воздуха наперегонки устремились к подрагивающему зеркалу воды. Олег сжал зубы, пытаясь сдержать крик наслаждения, ощутил, как в руках бьется, вторя ему стоном, Велена, и подводный мир вспыхнул, рассыпаясь тысячами огней, закружился, засверкал и распался разбитым зеркалом, унося в темноту, в безмолвие, выплеснутые в последнем судорожном движении остатки сознания…

Они лежали на песке, наполовину погрузившись в воду разгоряченными телами. Звезды прекратили свой хоровод и светили, как им и положено, сверху, с очистившегося от туч неба. Гроза ушла на восток, там еще глухо ворчал гром, молнии озаряли горизонт, но здесь было тихо, и даже ветер, казалось, заснул в камышах. Велена приподнялась на локте, посмотрела Олегу в лицо, провела пальцами по губам. Ведун поцеловал их, и девушка улыбнулась.

— Ты знаешь, — сказал Середин, — я ведь тебя почти возненавидел. У тебя удивительная способность доводить людей до бешенства.

— Зато сразу видно, что за человек. Обожаю доводить людей до бешенства.

Он искоса взглянул на нее, увидел, что она смеется, и облегченно вздохнул.

— Опять издеваешься. Да, а что это было? Мне показалось, или мы и впрямь любили друг друга на дне озера?

— А ты как думаешь?

— Ну-у, не знаю. Я думал, у меня крышу снесло.

— Как?

— В смысле, мне казалось, что я схожу с ума.

— Обычное дело — сходить с ума от любви. Кстати, я чувствую себя еще недостаточно сумасшедшей.

— Только не в воде, — категорично заявил Середин, приподнялся и коснулся губами ее груди.

— Пойдем в дом, — шепнула она, — у меня там есть настоящая медвежья шкура. Ты любил кого-нибудь на медвежьей шкуре?

— Нет, но всю жизнь мечтал попробовать.

Олег встал на колени и поднял Велену на руки. Она оказалась удивительно легкой для своего роста. «А может, это у меня сил прибавилось», — улыбнулся он. Девушка обвила его шею руками, и ведун почувствовал, как снова забилось сердце, как дурманит близость ее тела.

— Я никогда никого не любил… на медвежьей шкуре, — шепнул он.

— Как хочется верить…

Медвежья шкура… Да это лучше любого персидского, таджикского — или какие там еще бывают ковры. Удивительно мягкая бурая шерсть наэлектризовала тела, и казалось, что вот-вот они начнут светиться, разбрасывать озаряющие темноту искры.

Словно собирающая мед пчела, ведун осторожно касался губами ее тела, раскинувшегося перед ним, покорного и доступного. Велена забросила руки за голову, голова ее запрокинулась, открывая стройную шею, ресницы подрагивали на закрытых в истоме глазах. Золотые волосы разметались по бурой шерсти, переплетясь, образовали невиданный узор. Он касался языком тонких ключиц, целовал ямочку между ними, опускался к груди, покусывал соски, и обнаженное тело перед ним вздрагивало, по нему пробегала дрожь, слабый стон срывался с ее губ, и нежные пальцы путались, замирали в его волосах. Олег гладил ее грудь, чуть касаясь подушечками пальцев, ласкал нежную кожу живота; она подавалась навстречу его рукам, но он придерживал ее, останавливал встречное движение и продолжал едва ощутимо ласкать мрамор бедер, вызывая трепет раскинувшегося перед ним тела.