Зимних Дел Мастер - Пратчетт Терри

— Хр хр хр хр!

— Я попросила прощения, — прошептала она в танцующее пламя свечи. — Я видела айсберг. Это очень… мило с твоей стороны.

Я сделал еще айсбергов.

— ФьЮЮЮЮЮ!

«Еще больше айсбергов», - подумала Тиффани. Огромные, замороженные, плавающие горы, выглядящие как я и тянущие за собой полосы тумана и снежные вихри. Интересно, сколько кораблей они потопят.

— Не стоило утруждаться, — прошептала она.

Я становлюсь сильнее! Я слушаю и учусь! Я стал понимать людей!

За окном коттеджа запел дрозд. Тиффани задула свечу, и в комнату полился тусклый свет.

Слушать и учиться… Как может шторм чему-то научиться?

Тиффани, Цветочная Госпожа! Я делаю из себя человека!

Аннаграмма всхрапнула, «хр хр хр» врезалось в «фьюююююю!» - и она проснулась.

— Ах, — сказала она, потягиваясь и зевая. — Ну, что, вроде все в порядке. — Она поглядела по сторонам.

Тиффани смотрела прямо перед собой. Что он хотел этим сказать «делает из себя человека»? Он точно…

— Ты так и не заснула, Тиффани? — сказала Аннаграмма голосом, который она наверное полагала шутливым. — Даже ни на одну секундочку?

— Что? — спросила Тиффани, уставясь на стену. — О… нет. Не заснула.

Внизу послышались шаги. Через какое-то время лестница заскрипела и низенькая дверь открылась. Мужчина средних лет пробормотал, глядя застенчиво на пол:

— Маманя спрашивает, не желаете ли вы, леди, позавтракать?

— Ох, нет, как мы можем забрать то малое, что у вас есть… — начала Аннаграмма.

— Да, пожалуйста, мы будем признательны, — быстро и громко прервала ее Тиффани. Мужчина кивнул и закрыл дверь.

— Как ты могла сказать такое? — спросила Аннаграмма, когда шаги на лестнице затихли. — Они же бедняки! Ты могла бы…

— Заткнись, а? — резко сказала Тиффани. — Просто замолчи и приди в себя! Это настоящие люди! А не какие-то, какие-то… фантазии! Сейчас мы спустимся и позавтракаем, и отметим, какой хороший завтрак, и затем мы поблагодарим их, а они поблагодарят нас, и мы уйдем! И это будет означать, что все было сделано правильно и по обычаям. Кроме того, они не считают себя бедняками, потому что здесь в округе все бедные! Но они не настолько бедны, чтобы не позволить себе поступать по правилам! Бедность, когда этого позволить не могут!

Аннаграмма уставилась на Тиффани с открытым ртом.

— Подумай хорошенько, прежде чем что-нибудь сказать, — продолжала Тиффани, тяжело дыша. — По сути, вообще ничего не говори.

На завтрак были ветчина и яйца. Они были съедены в вежливой тишине. После чего, в той же тишине, нарушаемой лишь звуками леса, они полетели обратно в коттедж, который, возможно, навсегда-навсегда останется для всех коттеджом мисс Тенеты.

Перед домом околачивался маленький мальчик. Как только они приземлились, он затараторил:

— Миссис Оббл говорит, что роды начались, и она сказала, что вы дадите мне пенни.

— У тебя есть сумка, так? — спросила Тиффани, поворачиваясь к Аннаграмме.

— Есть, много всяких.

— Я говорю про сумку на вызов. Ну знаешь, она хранится около двери, в ней все, что потребуется, если…

Тиффани увидела ужас на лице Аннаграммы.

— Так, значит сумки у тебя нет. Что же, придется работать с чем есть. Дай ему пенни и отпусти.

— Мы можем обратиться за помощью, если что плохое случится? — спросила Аннаграмма, когда они поднялись в воздух.

— Мы и есть помощь, — просто сказала Тиффани. — И поскольку это твое владение, я поручу тебе особо тяжелую работу…

… которая заключалась в отвлекании миссис Оббл. Миссис Оббл не была ведьмой, как считали многие. Она только выглядела как ведьма, то есть так, будто скупила на распродаже все Волосатые Бородавки из каталога Боффо. К тому же она была немного не в себе, и ее нельзя было и на милю подпускать к женщинам, ожидающим первого ребенка, поскольку она очень добросовестно расписывала (или подхихикивала над ними), что плохого может с ними случится, причем так, будто это должно обязательно произойти. Тем не менее она была неплохой сиделкой, если не позволять ей накладывать на раны заплесневевшие листья.

Было много шума и суматохи, но ничего из того, что предсказывала миссис Оббл не случилось. Наконец на свет появился мальчик, который чуть не упрыгал, как мячик, но Тиффани поймала его. Аннаграмма не умела держать младенцев.

Тем не менее она хорошо смотрелась в остроконечной шляпе, и, поскольку она явно была страше Тиффани и почти ничего не делала, женщины пришли к выводу, что она главная.