Последний из рыцарей - Сандему Маргит

Солдаты увидели человека, бегущего к ним с холма. Это был тот испуганный коротышка, на которого Доминик и Ульвхедин обратили внимание еще раньше. Он споткнулся, упал перед комендантом на колени и схватил его за рукав.

— Помогите мне, спасите, заберите меня отсюда! Ради всего святого! — шептал он, словно в бреду. — Я не хотел… Меня заставили лишь потому, что я нашел их подвал и эти проклятые письмена, которые мне удалось прочитать…

— Профессор Видст, как вы-то здесь оказались? — изумился комендант. — Что вы имеете с ними общего?

— Да ничего! Меня заставили! Они грозили расправиться с моей дочерью, если я не примкну к ним. Помогите мне!

— Значит, это вас прятали в колодце в железном котле?

— Да, да, ради Бога, поспешите! Умоляю вас!

— Не бойтесь и держитесь за нами!

Тем временем солдаты сузили свое кольцо вокруг поборников. Однако поборники очнулись, и многие схватились за ножи и кинжалы. В руках у пастора мелькнул меч. Все понимали, для чего он был предназначен.

Какое-то время обе стороны, затаив дыхание, выжидали, что предпримет противник… Поборники продолжали озираться.

Никто не предполагал, что принять на себя удар выпадет Виллему.

Она не заметила, как рядом с ней появился очень высокий человек в серовато-коричневом монашеском плаще. Капюшон был, откинут — такого красивого и одновременно страшного лица Виллему еще не видела. Белая, как мрамор, кожа, черные горящие глаза, презрительная улыбка. Черные, густые, блестящие волосы локонами падали на плечи. Виллему, словно зачарованная, смотрела на его лицо, но тут она заметила, вернее, ощутила, как еще два человека такого же облика внезапно выросли по обе стороны от нее. От них, как и от первого, исходил могильный, цепенящий холод. На их плащах лежал легкий налет праха. Холодный, грязно-серый, жуткий!

Черные глаза словно впились в ее глаза. Теперь она видела в них злобную усмешку. И грубую, неприкрытую похоть.

У Виллему все поплыло перед глазами. Она хотела бежать к Доминику, хотела закричать, но не успела даже пошевелиться: ее запястья мертвой хваткой сдавили ледяные пальцы, другая рука зажала ей рот и ее потащили к опушке леса.

Но не так-то просто справиться с истинной дочерью Людей Льда! Виллему сосредоточилась на одной единственной мысли:

«Доминик! Ульвхедин! Тристан! Взгляните сюда!»

Тристан не обладал способностью принимать такие сигналы, он не принадлежал ни к избранным, ни к проклятым потомкам Людей Льда. Но Ульвхедин мгновенно поднял голову и вскрикнул. Доминик тоже.

Преимущество было на стороне незнакомцев. Троица шла, ведя перед собой Виллему, как щит. Они прошли через линию солдат, и Виллему услыхала, как ее конвоиры вздохнули с облегчением.

Доминик чувствовал свое бессилие. Он не мог рисковать жизнью Виллему. Но Ульвхедин опустил голову и внимательно следил глазами за людьми, захватившими Виллему.

Один из них что-то сказал пастору на своем немыслимом языке, по сравнению с которым язык пастора казался жалким подражанием. Пастор кивнул и крикнул громко, чтобы все слышали:

— Теперь эта женщина — наша. Мы забираем ее с собой, и если хоть один из вас шевельнется, она немедленно умрет!

О несчастной женщине, лежавшей на каменной плите, все забыли. Виллему была для них более ценной добычей.

Солдаты не могли помешать незнакомцам, ведущим Виллему, спуститься с холма и двинуться к тропинке. Руки Виллему онемели от холода, источаемого пальцами, сжимавшими ей запястья. Ужас сковал ее движения.

Но трое таинственных людей не знали силы Ульвхедина.

В одно мгновение он оказался на вершине холма и крикнул:

— Стойте!

Все трое повернулись к нему. Тот, который держал Виллему, уже поднял руку, чтобы нанести ей смертельный удар, но страшное колдовство Ульвхедина настигло его и поднятая рука бессильно застыла в воздухе.

С губ Ульвхедина слетали диковинные, монотонные, нагоняющие дрему слова, наделенные, по-видимому, таинственной силой. Все члены ордена покорно опустились на колени, не в силах оказать Ульвхедину даже слабое сопротивление. Но ему были нужны не они, а те, что держали Виллему. Те трое на колени не опустились!

Все видели, как они изо всех сил пытались противостоять заклинаниям Ульвхедина. И им это почти удалось, потому что в это противостояние вдруг вмешался Тристан.