Преисподняя - Сандему Маргит

Однако деревянный домик был крепким, и они сразу принялись наводить там порядок, затопили печь. А ночью Клаус пережил наяву свою мечту: он лежал и объятиях Суль. И тайком плакал от счастья.

А Суль? Она немного позабавилась. Клаус был влюблен в нее совершенно бескорыстно, ничего не прося взамен, принимая ее такой, как она была — и к тому же он был физически крепок и складен. Если и был на земле мужчина, любивший Суль такой, как она есть, так это именно Клаус. Или его тоже привлекала ее внешняя красота? Нет, она не сомневалась в его чувствах. Во всяком случае, он подходил ей как мужчина, да у нее и не было выбора — ведь она теперь не смела нигде показываться.

На какой-то миг она снова почувствовала тоску по тому мужчине, которого видела в трактире, о котором мечтала как о любовнике. И Суль была твердо уверена в том, что когда-нибудь снова увидит его.

Дома в Линде-аллее ничего не знали о том, что случилось с Суль. Просто она внезапно исчезла из нового дома в Осло. Служанка сказала, что она пошла за покупками, а потом не вернулась домой.

— Суль есть Суль, — сказал Тенгель с притворной веселостью, видя, что все вокруг не на шутку обеспокоены. — Просто ей вдруг захотелось поехать куда-нибудь…

— Не исключено, — сказал Даг, пришедший вместе с матерью и Якобом Скилле. — Это на нее похоже.

Лив тайком посматривала на Дага: она явно оправилась от пережитого. Но еще не до конца — в глубине души она все еще чувствовала вину, мысль о который вдолбили в нее Лаурентс и его мать. Неудачный брак всегда воспринимается как крушение — даже невиновной стороной. Будучи самой религиозной в семье, Лив тяжело переносила происшедшее, хотя теперь уже могла смеяться.

— Мне так не хватает Суль, — вдруг сказала она. — Было так чудесно жить с ней в одной комнате. Она так помогала мне, когда мне снились дурные сны. Однажды она всю ночь утешала меня, как мать утешает ребенка, а в другой раз отругала за то, что я была такой глупой и верила их злым словам. Теперь некому утешить меня, жизнь временами кажется мне постылой…

Все уставились на Лив.

— Тебе снятся плохие сны, Лив? — испуганно произнесла Силье.

Лив очнулась: до этого она говорила как бы сама с собой.

— Что? Ах! Да, снятся. Я теперь вообще не могу уснуть, потому что рядом нет Суль.

— Нет, тебе нельзя больше быть одной! — в сердцах сказала Шарлотта. — Дорогая Лив, прости мне мою фамильярность, но иногда мне кажется, что Даг ничего так не желает, как жениться на тебе. Почему бы нам сейчас не поговорить об этом?

— Сейчас? — широко раскрыв глаза, произнесла Лив. — Но это слишком рано!

— Но ты так нуждаешься в ком-то, кто был бы рядом!

Лив опустила глаза.

— Или о ком можно было бы заботиться, — смущенно произнесла она, — чтобы забыть о самой себе…

— Ты вполне могла бы позаботиться обо мне! — улыбнулся Даг.

— Вы, что, в самом деле так думаете? — вмешалась Силье, которая вопреки всему, была самой несговорчивой. — Что скажут об этом люди? Ведь после смерти Лаурентса прошло всего несколько месяцев!

— Сплетни и слухи никогда не занимали меня, — сказала Шарлотта. — Но на этот раз я сама распущу слухи. Я расскажу всем соседям и знакомым об ужасных сторонах характера Лаурентса и его матери. Все будут шокированы, озабочены судьбой Лив. Всем будет ее жалко! А еще я расскажу о жутких кошмарах и о том, как ее любит Даг. Силье кивнула.

— Кое-кто будет злословить, но большинство, я думаю, отнесутся к происходящему с пониманием. Что же касается священника…

— У меня прекрасные отношения со священником, — сказала Шарлотта. — Ведь это я подарила церкви такие красивые подсвечники! Вряд ли он будет противиться, иначе я заберу их назад!

Даг улыбнулся.

— Мама, вы такая практичная!

— Но пышную свадьбу мы устраивать не будем, — сказала Силье.

— Вы договариваетесь обо всем за моей спиной! — смущенно произнесла Лив. — Но я не смогу опять выйти замуж — никогда! Я ни на что не гожусь, меня не за что любить. У меня не может быть детей.

— Ну, ну, — попытался успокоить ее Тенгель. — В последнем ты не можешь быть уверена. Это наверняка вина Лаурентса.

— И никто из нас не считает тебя ни на что не годной, — сказал Даг. — Ты же знаешь!

— Нет человека, более разностороннего, чем ты, Лив, — добавила Шарлотта. — Ты интеллигентная, художественно одаренная натура, ты великолепно украшаешь и обустраиваешь дом, знаешь толк в счете…