На руинах Мальрока - Каменистый Артем

– Похоже, мы друг друга не понимаем…

– Видовая система коммуникации работает некорректно. Каналы связи нестабильны. Конфликт образов и понятий.

– Это я уже понял.

– Необходимы ресурсы.

– И это понял…

Молчим. Поговорили, и хватит. Диалог, при всей его примитивности, наводит на размышления, но размышлять не хочется. Конечно, интересно разузнать о голосе из пропасти побольше, вот только ситуация не располагает. Мне сейчас о другом думать надо…

У меня молодое здоровое тело, получившее полезное дополнение: легко переносит даже очень тяжелые ранения. Я, фактически, умирал, но, тем не менее, выжил, а от ран, похоже, и следа не осталось. Хотя не уверен, – может на фоне пыток такие мелочи не замечаю.

Я почти бронированный робот, но гнию здесь заживо.

Надо что-то придумать… Что? Порвать цепи? Загипнотизировать инквизиторов? Пробить стену затылком? Что?!

Думай, Дан! Думай!

Подумать не дали – очнулся.

* * *

Глаза открывать не хотелось, да и не стоит это делать, если тебе в лицо водой брызгают – воду здесь не всегда для хорошего применяют.

– Сейчас, ваша милость – очнулся уже почти.

Голос знакомый – это тот самый разговорившийся сегодня палач.

– Да он сдох, похоже.

А этот голос вообще не знаю: уверенный в себе, чуть презрительно-брезгливый. Так бы говорила жаба, вырасти она до размеров лошади.

– Не, он живучий. Его хоть пилой распиливай – не помрет. Это же страж, да еще и сердце черное получивший. Видели бы вы его раны, когда к нам попал – печень со спины усмотреть можно было. А сейчас и следа от той раны не осталось – лишь шрам розовый.

– Вижу я, что новые отметины у него появились.

– Так ведь это дознание – без такого никак. Все равно заживает быстро. Вон, на руке левой ногти вырвали, а они уже заново начали расти.

– А ноги ломать кто разрешил? Такие увечья дозволяются по приговору светского суда, а не церковного. И где светский суд? А?!

– Ваша милость – я ведь человек подневольный. Что господин инквизитор говорит, то и делаю. Вы уж у него спросите, кто на подобное разрешение давал.

– Без тебя знаю, у кого и что спрашивать!

– Простите, ваша милость!

– Совсем обнаглели! Здесь вам не империя – здесь калечить только король право имеет, или слуги его, по слову королевскому! Без суда даже вам это не позволено! С Цавусом мы разберемся, но и сам в кустах не отсидишься – знал ведь, что не дозволено, но делал.

– Не губите! Ваша милость – он приказал!

– Да не хнычь бабой – давай, расшевеливай его… вы это умеете… паскудники подвальные…

Грубые ладони энергично растерли уши, пощипали мочки, а затем к носу поднесли что-то настолько едкое, что до пяток пробрало.

Пришлось открыть глаза, и тут же зажмуриться вновь. Подвал был освещен просто по-праздничному: двое мужиков в кожаных доспехах замерли с факелами у двери, суетливый палач со светильником в руке тычет вонючую тряпку в нос, и еще три светильника по углам развешаны. Лишь один из присутствующих не участвует во всей этой иллюминации: дородный коротышка с тройным подбородком, стоящий рядом с мучителем. Одна рука на рукояти кинжала в богато инкрустированных ножнах, второй гордо подпирает раздутую поясницу. Приодет так, что сэр Флорис, ныне покойный сюзерен бакайцев, в своем лучшем прикиде на его фоне казался бы обитателем помойки. Куда ни плюнь, или в меха попадешь, или в позолоту, или в стразы.

– Ваша милость! Очнулся! Я же говорил – ничего ему не станется! – палач проговорил это с нескрываемой радостью.

– Без тебя вижу. Ну и как мы его теперь забирать будем?

– Чего? Как это – забирать?

– Как забирать?! Ты, болван, что ли – не знаешь, как забирают?! Берут и забирают!

– Но инквизитор…

– С твоим инквизитором разговор особый будет! Позже! Как и с тобой! Сколько этот еретик у вас провисел? А?!

– Так мне это неведомо – я дни не считаю, да и ни к чему это мне по службе знать.

– Вот за глупость кнута и отведаешь! Некоторые вещи знать надо обязательно! Вторая неделя давно уж пошла, как он у вас закрыт, а обвинение суду до сих пор не предоставлено. Ни слова о нем вообще – будто не было такого человека. Не говоря уже о том, что членовредительством здесь без судебного соизволения занимаетесь. Раз так, то теперь он суду переходит, и уже суд, именем короля, решать будет. И скажи мне, морда тупая: как он теперь пойдет на этот суд? На сломанных ногах? А?!