Чисто семейное дело - Федотова Юлия

Приблизил их приход некто Монс, второй кормчий. Был он славным малым, но с двумя недостатками, особенно непростительными для оттонского моряка: не умел плавать и много пить. Хватил лишнего после вахты, захмелел и свалился за борт.

Как на грех, вернее, к счастью, единственным свидетелем трагедии оказался Рагнар. Недолго думая славный рыцарь бросился на выручку. Прыгнул следом — только брызги фонтаном! А лучше бы — подумал! Может, догадался бы прежде разуться. Несмотря на теплые дни, были на нем новые, по последней моде, сапоги — тяжелые, высокие, голенища с широким отворотом. Мгновенно наполнившись водой, они тяжким грузом потянули хозяина ко дну. Напрасно тот дрыгал ногами, бил каблуком о каблук, стараясь избавиться от проклятой обуви. Она и на суше-то снималась с трудом, порой не без посторонней помощи, не то что в воде.

В общем, Рагнар начал тонуть. Говорят, в таких случаях перед глазами несчастного встает вся его жизнь от самого рождения. Вспоминаются давно забытые подробности событий, лица друзей, самые счастливые мгновения уходящего бытия… Но рыцарь был слишком пьян для подобных переживаний. В голове его лениво ворочалась одна-единственная мысль: какая же это дурость — потонуть во цвете лет из-за невесты, с которой даже не успел познакомиться. «Интересно, станут осиротевшие друзья продолжать поиски или плюнут на это дело?» — гадал Рагнар и сам не знал, как будет лучше.

Он уже почти потерял сознание, когда чья-то огромная ручища ухватила его поперек туловища. Рыцарь дернулся, заорал, в горло хлынула вода… и ничего не произошло! Легкие привычно наполнились воздухом, в голове прояснилось, а над ухом загрохотал знакомый голос:

— О-го-го! Да это ты, парень! Сколько зим, сколько лет! А я думаю, кто тут тонет! Сожрать решил, грешным делом, представляешь! Лавренсий Снурр чуть дорогого друга не сожрал! Вот было бы делов!.. А чегой-то ты тонуть удумал, а?

— Да спьяну! — ответил Рагнар честно. — Я за кормчим своим нырнул, а сапоги утянули, чтоб им пропасть! Ты тут кормчего моего не встречал?

— Вон он, на дне копошится. — Лавренсий Снурр небрежно ткнул вниз когтистым пальцем. — Я сперва его углядел. Потом смотрю, еще дичь в руки идет… ты в смысле идешь. Ну, я и рассудил: второго, тебя то бишь, сам сожру — больно жилист. А первого, толстенького, семье снесу. Я же не знал, что он твой кормчий.

— Эх! — расстроился добрый, но не до конца протрезвевший рыцарь. — Как же теперь? Выходит, из-за нас Офелия с маленьким голодными останутся?

Лавренсий Снурр ухмыльнулся во всю зубастую пасть:

— Не боись, не останутся. Я им болотника изловлю. Пища привычная, здоровая. Вы, люди, откровенно скажу, вкусны, да жирноваты. Паскуаля от утопленников завсегда пучит… Ну так что, в гости заглянешь или наверх тебя поднять? Приятели-то твои где, к слову?

— Наверху… Правда, подымай нас поскорее! — От свежей воды, хоть и нижней, Рагнар постепенно протрезвел и обретал способность мыслить здраво. Сообразил, наконец, что наверху уже наверняка успели заметить его пропажу и впасть в панику.

Так оно и было. Хмельные подданные и друзья бестолково метались по палубе с воплями типа «Ваше высочество, ау-у!» и «Да куда же запропастился этот осел?!» соответственно. Постепенно некоторые начинали приходить к верной мысли, что на судне пропавшего нет, и уже собирались нырять за борт. Хельги тщетно пытался втолковать осоловелому, но настойчивому Орвуду, что такую малость, как Рагнар, в астрале различить невозможно. А Ильза рыдала в голос.

Счастливое возвращение «утопленников» было воспринято по-разному. Подданные ликовали, заливаясь пьяными слезами, и возносили хвалы добрым богам. Друзья бранились, обзывали Рагнара «безмозглым идиотом» и тому подобными «лестными» эпитетами, а Меридит снова стукнула по шее.

Рагнар не обижался, напротив, был рад. Понимал: друзья просто перенервничали. У него даже появилась робкая надежда — раз Меридит его бьет, значит, он ей не совсем безразличен. Возможно, с годами, когда возраст придаст благородства его сомнительной внешности, неприступная диса все же согласится его полюбить?

— Интересно, как ты собираешься увязывать ее любовь с той дамой, что вы разыскиваете? — благоразумно осведомился Лавренсий Снурр, с которым рыцарь поделился своими чаяниями.

— Ну… может, мы ее и не найдем вовсе? Как знать? — пробормотал несчастный жених.