Заговорщик - Прозоров Александр

— Здрав будь, мил человек! Не подскажешь, где тут струги шьют для казенной надобности?

— Агария Удота мастерская? Так на том берегу она, бояре. Под городом перевозчика брать надо и за слободу туда дальше плыть.

— Он самый, — кивнул Адашев. — В грамотах от Удота расписка лежит.

— Значит… Значит, нам туда. Холопы пусть покупателей на коней ищут, нам они ныне без нужды. Не промахнутся?

— Может, завтра? — посмотрел на солнце Даниил Федорович. — День скоро кончится.

— Не туда смотришь, боярин, — хмыкнул Андрей. — На листья смотри. Осыплются — отчаливать поздно будет. Нам еще каждый струг проверить надобно, чтобы путь выдержал, товар оценить, загрузиться… А листики-то вон они, летят.

— Не служилое это дело — в товарах ковыряться, — недовольно мотнул головой Адашев.

— Еще какое служилое! Зимой в осаде гнилье вместо хлеба и мяса тебе обнаружить не хочется? Тогда сам все и проверяй! Айда на тот берег, поедим после заката.

Нужную им верфь царские посланники нашли без малейшего труда: новенькие белые струги, аккурат пятнадцать штук, стояли рядком у самой воды на дубовых рельсах. От первого плавания их отделяли только чурбаки, подпиравшие носы в изгибе киля. Хозяина, правда, не было — но для проверки он и не требовался.

— Давай, Даниил Федорович, с той стороны вдоль бортов иди, снизу вверх в стыки меж бортами и на доски смотри. Сучков быть не должно, они могут вылететь и дать течь, просвечивать нигде тоже не должно — это щель получается.

— Рази доски без сучков бывают?

— Редко, боярин. Но сучок выбить надобно, клин вместо него на клею засадить и засмолить надежно. И все щели тоже просмолить, а не пенькой дыры забивать. Доски же полагается подгонять вплотную…

Заказанные у мастера струги имели длину метров десять, одинаковые по форме нос и корму, ширину в середине между бортами метра три. Никакой палубой тут, конечно, не пахло, место для мачты отсутствовало, уключины — тоже. Обычная баржа, которую полагалось завалить до краев товаром, закрыть кожами от дождя да тянуть на привязи за более крупным управляемым судном.

— Ни руля и ни ветрил, — пробормотал Зверев. — Ладью вы хоть одну заказывали?

— Нечто я тут обо всем весной договаривался!

— И как мы тогда все это потянем? — Андрей сплюнул. — Ищи мастера, пусть уключины набивает. Штыри по бортам, куда весло можно положить. Хотя он поди и сам знает. И весла пусть готовит! Их тут… Их тут минимум по четыре на каждую лодку понадобится. Проклятье… И по паре скамеек для гребцов. Как вы на них плавать собирались? Кто всем этим занимался? Руки бы поотрывать!

— Дык, сказано было вниз по течению спуститься, товар выгрузить, да там и бросить, назад не тащить.

— Кем сказано?

— Брат обмолвился, как рядные грамоты на товар и струги выдавал.

— Вот… — Зверев с трудом сдержался, чтобы не сказать все, что думает о царском писце. — Вниз тоже еще доплыть надо. Проклятье! Получается, еще дня на три задержка.

К счастью, помимо неприятных открытий были и хорошие. Из спущенных на воду лодок течи не дала ни одна, хозяин мастерской согласился поставить на них сиденья, по три на каждую, и уключины без доплаты, и только порадовался: доски, что стянут борта в трех местах, сделают корпус намного прочнее. Коли лодка подольше не развалится — мастеру добрая слава. Правда, за девяносто кленовых весел Агарий Удот истребовал целых три гривны: и дерево было дорогим, и работа большая. Пришлось раскошеливаться — зато каждый кораблик теперь имел три места для гребцов. Как прикинул Андрей, по числу его холопов так выходило со всех сторон удобнее.

Пока мастер с помощниками резали весла, струги по два подводились к причалу перед Тайницкой башней, и плечистые мужики бегом носили в них из ближнего амбара мешки с зерном, сушеным и вяленым мясом, горохом, скатывали бочонки с солониной. Из другого склада в лодки попадали пищальные стволы, бочонки с порохом и жребием, сабли и ножи, снаряженные рогатины. Леса на Дону росло немного, а потому государь приказал насадить наконечники на ратовища прямо здесь.

К концу первой недели до Углича наконец-то добрались шестьдесят пять княжеских холопов. Навьюченные лошади несли в мешках кольчуги, шлемы, наручи, луки, бердыши и, опять же — пищали, порох, свинец.

К концу второй седьмицы все струги были не только доделаны и спущены на воду, но и полностью загружены. Недостачи боярин Адашев в товаре не нашел, лишней головной боли не случилось. Еще два дня пришлось ждать, пока будут доделаны последние весла. И только двадцать второго октября флот наконец-то собрался к отплытию. Путники отстояли службу в Воскресенском соборе, исповедались, причастились и взошли на струги. К полудню двадцать третьего октября широкая излучина наконец-то скрыла Углич за кормой.